Читать книгу - "Геносказка - Константин Соловьев"

— Свидетелем чуда, — вставил Гензель поспешно. Не так уж часто удавалось заставить младшую сестру признать очевидное. — Свидетелем того, что Человечество — вещь высшая и непостижимая, а геномагия — лишь тщетные попытки людей разобраться в его устройстве.

— Мой брат — религиозный фанатик, не обращайте внимания, — вздохнула Гретель. — Помешан на Человечестве. Он видит чудо там, где я — лишь невыявленную закономерность. Но сейчас не время спорить об этом. Просто случилось то, чего никто не ожидал и чего, как считается, не могло случиться. Не успел принц… закончить свои юношеские развлечения, как спящая мертвым сном принцесса, которая спала еще на памяти его бабки, вдруг закашлялась и открыла глаза.

— Сказка не так и плоха, — подумав, сказала принцесса Бланко. — Не так важно, что некоторые ее детали скрыты или непонятны, важно то, чем все закончилось. А раз они жили долго и счастливо, не вижу…

— Не жили, — сказала Гретель, не замечая вновь закашлявшегося Гензеля. — У принца оказалось слабое сердце. Скончался на месте от инфаркта миокарда. Вот вам обоим и мораль. То, что вам кажется чудом, сказкой, для другого может оказаться самым настоящим кошмаром…

— А гроб? — резко спросил Гензель, чтобы прервать сестру. При чем здесь гроб, ваше высочество?

— Простите?

— Вы сказали, что в крепости есть «функционирующий гроб».

— Ах гроб… — Принцесса смущенно улыбнулась, и выглядело это достаточно мило. — Да, есть один. Это стазис-камера. При дворе моего отца их называли «хрустальными гробами» — очень похожи, если вдуматься… Прозрачный саркофаг размером со шкаф — согласитесь, есть сходство.

— Дорогой аппарат, — заметила Гретель, окончательно теряя интерес к еде. — И сложный. В генерируемом поле прекращает всякую клеточную активность, причем на всех уровнях. Любой организм, помещенный в нее, мертвый или живой, будет в течение неисчислимого времени находиться в своем первозданном состоянии. Капсула вечности.

— Но я им не воспользовалась, — сказала принцесса. — Сперва был соблазн… Но я ему не поддалась. Решила, что жизнь, даже такая, в обществе цвергов, все равно интереснее бесконечного сна без сновидений. К тому же меня могли ведь и вовсе никогда не найти! А крепость через несколько тысяч лет просто разрушилась бы от естественных причин, похоронив меня прямо в гробу под своими обломками. Нет уж, лучше жить с цвергами…

Гензель с удовольствием отметил, что принцесса принимает все более живое участие в беседе, «размораживается». Шесть лет без человеческого общества — серьезное испытание для подростковой психики, особенно в подобном месте. Поначалу принцесса смотрела на них так же, как сам Гензель смотрел на цвергов. Она видела не людей, а вторгшихся в ее дом чудовищ под человеческой личиной. А уж кровавый спектакль, развернувшийся на ее глазах, и подавно перепугал до полусмерти.

Однако первая же совместная трапеза многое переменила.

Принцесса Бланко отвела их в столовую крепости, удручающе пустое помещение, полное металлической мебели, пыли и обрывков упаковки. Пожалуй, здесь могли бы одновременно есть две сотни человек. Гензель и Гретель ели и рассказывали. Правда, в обоих случаях основную роль играл сам Гензель, но и присутствие молчаливой Гретель благотворно действовало на принцессу. Спустя некоторое время та перестала вздрагивать, стоило кому-то из них резко пошевелиться, да и настороженности в глазах стало поменьше.

«Она как маленький затравленный зверек, — с грустью подумал Гензель, ковыряясь в консервной банке и украдкой поглядывая на принцессу. — Она нашла способ побороть свой страх, и ей кажется, что все закончено, весь мир позабыл про нее. Она не знает про три проклятых яблока, про три наших дьявольских контракта. И про наш с Гретель уговор. Мир не забыл про нее. Миру все еще нужна эта малышка, а вот зачем…»

— Так, значит, вы и в самом деле попали сюда случайно? — Воспользовавшись установившимся молчанием, принцесса со сноровкой опытного фехтовальщика перехватила инициативу. — Просто забрели в крепость?

Гензель понадеялся, что хруст мяса на зубах позволит лжи пролиться более непринужденно, замаскировав фальшивые интонации. Услышь принцесса правду — пожалуй, призовет своих ручных чудовищ… Может, рассказать ей треть правды? Трети правды вполне может хватить одной маленькой и одинокой принцессе. Главное, сокрыть от нее другие две трети. Но Гензель понимал, что и это не в его силах.

Уговор. Он продолжал действовать. И хотя они с Гретель за все время, что провели в крепости, не перебросились о нем и словом, проклятый уговор все еще висел над ними, отравляя вкус пищи.

Судилище — вот что это такое. А они с Гретель — два судьи, готовых вершить суд над девчонкой. Даже не подозревающей, кого пустила в свое убежище.

— Да, ваше высочество, — пробормотал Гензель, испытывая к самому себе презрение. — Мы с сестрой шли через горы, направляясь в Лаленбург, но нас застигла метель. Сбились с пути, неделю плутали, чудом остались живы. Если бы не счастливое стечение обстоятельств…

По счастью, принцесса в детстве, должно быть, не уделяла должного внимания не только символизму, но и урокам географии. Иначе наверняка бы поинтересовалась, какими ветрами их занесло в горы, что стоят далеко на северо-востоке от Лаленбурга, вдалеке от всех мыслимых трактов и путей.

— Я оказалась здесь так же, — кивнула она. — Брела через горы наугад, не зная направления. Ужасно замерзла. Честно говоря, не думала, что выживу. В какой-то момент попросту упала в снег… Истощение, должно быть. А очнулась оттого, что меня кто-то тащит вперед. Сперва я решила, что это человек, но потом…

Гензель замер, не донеся куска до открытого рта. «Брела через горы?..» Не очень-то похоже на историю принцессы, которую похитили прямо из покоев кровожадные цверги. Видимо, у него был достаточно глупый вид, потому что принцесса Бланко, прервав рассказ, уставилась на него:

— С вами все в порядке, сударь Гензель?

— Это все его акульи гены. — Рядом мягко сверкнули глаза сестры. — Акулам после обеда полезно вздремнуть с открытой пастью: мелкие рыбы вычищают мусор у них из зубов. Так это был цверг?

— Да. Он отнес меня внутрь. Он и другие. Сперва я, конечно, ужасно испугалась. Я ведь слышала о цвергах. От отца, охотников… Думала, сейчас они меня сожрут. Но они оказались не такими. Они согрели меня своими телами, потом принесли мне еды, дотащили до крепости. Они ужасно умные, просто не совсем похожи на людей. И добрые.

«Добрые. — Гензель вспомнил человеческие головы в выпотрошенных лошадиных животах. — Необычайно добрые. Но, видимо, только по отношению к маленьким принцессам…»

— Это нелогично, — своим обычным бесстрастным голосом произнесла Гретель. — Я знаю, как устроены цверги. Человеческий ребенок для них — не больше чем кусок теплого мяса. Они бы никогда не приняли его в свою стаю.

— Они при мне уже много лет. Оберегают меня и заботятся. — Принцесса Бланко беззаботно пожала плечами. — И я никогда особенно не задумывалась отчего.