Читать книгу - "Основы человечности. Работа над ошибками - Екатерина Владимировна Шашкова"

хотя не был толком знаком с Фридой ни в прошлой, ни в новой её жизни, но уточнять не рискнул, потому что она как раз подняла голову и неожиданно чётко сказала:

— Ты — не ерунда. Моя любовь к тебе — не ерунда.

— Я тебе всю молодость испортила, — вздохнула Ксюша и уселась рядом с матерью прямо на землю. — И не отпирайся, я читала дневник. Я знаю, что со мной было тяжело. Наверное, мне тоже стоит попросить прощения.

— Ты была ребёнком и вела себя как ребёнок. Не надо просить прощения за то, что ты была сама собой. Всё, что случилось, — моя вина и моя ответственность.

— Обе вы ребёнки! — неожиданно вклинилась в разговор Диана. — Встаньте немедленно, пока не застудили себе всё, что можно и нельзя. Хотите рыдать друг в друга — идите в особняк и рыдайте там, а то у меня от ваших разговоров скоро тушь потечёт.

— Водостойкую надо было покупать, — фыркнула Ксюша, но послушно встала и даже заставила подняться Фриду. — Интересно, свадебный торт ещё остался? Это всё надо заесть.

Гаврилов, за всю их беседу не проронивший ни слова, схватил Ингу за руку и направился к зданию. Девочка растерянно посмотрела на подругу, но вырываться не стала. Наверное, решила, что хватит с неё на сегодня бунтарства.

Правда, далеко уйти они всё равно не успели.

Глава 23. Подарок

Первой насторожилась Диана: из-за волчьего слуха или просто благодаря природной наблюдательности.

Потом заинтересованно вскинул голову Стас.

А вот Ксюше и Фриде не было никакого дела до посторонних звуков, да и Тимур так устал от всего происходящего, что до последнего игнорировал непонятный шум вдалеке.

Подумаешь, шум. Это же свадьба, она тихой и не бывает! Часть гостей уже разъехалась по домам, зато остальные дошли до той кондиции, когда жених с невестой никого не интересуют, была бы музыка погромче и алкоголя побольше.

Но шум приближался. Кто-то тяжёлый ломился к берегу прямо сквозь кусты, игнорируя тропинку, и пьяно хохотал. Потом раздался вопль: «Эй, сестрёнка, выходи, я знаю, что ты там!» — и наперерез Гаврилову вылетело нечто огромное и бесформенное.

Инга вскрикнула от неожиданности, отшатнулась в сторону и непременно упала бы, если бы отец не держал её за руку.

— Не ори, я детей не ем, — густым басом заявило нечто и продолжило путь.

— Лёха? — удивилась Диана. — Где тебя носило? Когда ты успел так нажраться?

При ближайшем рассмотрении нарушитель спокойствия действительно оказался братом Дианы. Младшим. Старшим из младших. Вроде бы.

Братьев у неё было четверо: двое старших и двое младших, — и Тимур постоянно путался в этих здоровенных рыжих бородатых мужиках.

Бесформенность фигуры конкретно этого мужика объяснялась тем, что на плечах он тащил огромный холщовый мешок, в каких иногда перевозили картошку. Правда, картошка обычно не шевелилась.

— А я тебе подарочек раздобыл! Вот, любуйся! Почти месяц выслеживал! — гордо проорал Лёха, сбрасывая свою ношу на землю. Из мешка сдавленно заскулили.

Стас выдвинулся вперёд, готовый защищать жену неведомо от чего, но она оттолкнула его и бросилась к мешку, путаясь в длинном платье.

Тимур сам не понял, как успел раньше неё, а главное — почему вообще так уверенно рванул с места. В мешке мог оказаться кто угодно — Рыбниковы всегда слыли крайне непредсказуемыми личностями. Но поскуливание звучало слишком знакомо и слишком жалобно, чтобы медлить.

Верёвка, стягивающая горловину, была завязана на совесть, а мешок дёргался и подпрыгивал, что совсем не облегчало работу.

— Да замри ты хоть на секунду, — пробормотал Тимур, пытаясь распутать узел.

— Попробуй так. — Ксюша, подбежавшая следом, протянула ему тупой столовый нож, которым можно было перепилить разве что варёную картофелину. Для того, чтобы подцепить верёвку, лучше подошла бы обычная вилка или ещё что-нибудь длинное и тонкое.

— Пилочки для ногтей у тебя случайно нет?

— Не, за этим к Диане. Но она занята.

Диана действительно была крайне занята: справившись с платьем, она добралась до брата и самозабвенно на него орала:

— Ты рехнулся?! Ты вообще соображаешь, что делаешь?

— А чего? Ты ж сама за ним охотилась, вот я и того… помочь решил. Что не так-то?

Ответить Диана не успела, потому что с воплями, топотом и гоготом на берег вывалилась целая толпа — тут были все остальные Рыбниковы, кроме, кажется, матери семейства, несколько незнакомых мужиков, растрёпанная тётка в блестящем платье, размахивающая бутылкой шампанского, и даже тот самый любопытный щенок, которого Тимур перехватил недалеко от кухни.

— Ну как тебе, Ди? Уже видела? Круто же, да? — радостно загомонили из толпы.

— Что вы с этим гадом таскаетесь? Киньте в воду — и дело с концом! — голосила блестящая тётка.

— Дайте посмотреть! — не унимался щенок.

— Да успокойтесь вы, горлопаны! — гаркнул, перекрывая всех, старший Рыбников. — Алексей, предъявляй добычу!

— Ага, — осклабился Лёха и взрезал мешок когтем.

Внутри обнаружился крупный серый волк в наморднике и ошейнике. Лапы у него оказались плотно стянуты ремнями, и вся эта амуниция была вдоль и поперёк исписана заклинаниями: какие-то из них наверняка блокировали магию и мешали сменить облик, о назначении остальных Тимур мог только гадать.

— Людвиг, — прошептала Ксюша, осторожно коснувшись волка. Тот с явным трудом приоткрыл глаза и снова заскулил. — Вы что с ним сделали, придурки?

— Отойди от него, мелочь! — Лёха без особых усилий отодвинул девочку в сторону. — Это, между прочим, опасный преступник. Он уйму народу убил!

— Сам ты преступник! Мама в детстве не учила, что людей бить нельзя? — Ксюша едва доставала брату Дианы до плеча, но, кажется, готова была вот-вот броситься в драку. С точки зрения Рыбниковых это, наверное, выглядело смешно, а вот Тимуру стало страшновато. Лёха же дурной, он от неё отмахнётся, как от мухи, силу не рассчитает, а у ребёнка потом сотрясение будет.

— Не нарывайся, — одёрнул девочку Тимур.

— Это же он, да? — невпопад спросила Ксюша. — Тот самый, который меня за гаражами сцапал? На которого вы потом столб уронили?

— Технически, я уронил его на столб. А столб упал сам.