Читать книгу - "Видящая истину - Сьюзан Деннард"

Как Йорис и обещал, вода в ручье оказалась чистейшая, благодаря чему по берегам вокруг раскинулись зеленые заросли. Ручей в этом месте расширялся и напоминал уже небольшую речушку. Во время дождя он явно выходил из берегов, так что Мерик предложил сперва напоить коней, а затем разбить лагерь на близлежащем холме, между кряжистых дубов и величественных валунов.

Правда, сначала Мерик, как и Иврена, с четверть часа сидел на берегу, молча смотрел на зелень и слушал хор невидимых лягушек. Их Нити в эти минуты дрожали от восторга, и Ноэль с Сафи решили их не беспокоить.

К реальности Мерика вернула его лошадь, уставшая стоять на месте и лизнувшая его в ухо. Мерик вздрогнул. Иврена тоже как будто очнулась, поднялась и отправилась вместе с Ноэль собирать хворост для костра. Сафи и Мерик остались вдвоем и принялись задумчиво гладить гривы лошадей.

В темнеющих кронах пели вечерние птицы, и Ноэль была счастлива, что они хотя бы отчасти заглушают биение Нити сердца, натянувшейся, как струна, между Сафи и Мериком. Пока эти двое сидели верхом на одном коне, Нить сердца горела так ярко, что у Ноэль разболелась голова.

Да еще и Нити Иврены всю дорогу от Божьего дара аж искрились розовым и зеленым.

Все трое – каждый по своим причинам – испытывали столько разных чувств одновременно, что Ноэль было не по себе. Она наклонилась, сдула мертвую цикаду с упавшей ветки, подобрала ее и добавила в охапку прочего хвороста. Мерик просил не разжигать слишком большой костер, и дров уже было достаточно, но Ноэль не хотелось так быстро возвращаться в лагерь. Ей нужно было успокоиться.

Она добрела до ручья и положила ветки на замшелый камень. Вода журчала мимо, обдавая лицо еле заметной пеленой крохотных брызг. Ноэль села на траву, скрестив ноги, вздохнула и закрыла глаза. Она уже несколько дней не высыпалась, а руке еще предстояло как следует зажить. И рядом все это время незримо, но ощутимо присутствовала Тень. Она была терпелива; она ждала.

Ноэль сосредоточилась на образе Колодца истоков и стала вспоминать всеобъемлющее чувство слияния с чем-то большим и добрым, с Ивреной и Сафи, с прохладной мудрой водой Колодца. Ноэль хорошо помнила это ощущение, но, как ни старалась, не могла в него погрузиться.

Это ее расстроило, потому что сейчас ей отчаянно хотелось чем-то залечить разъедающую сердце печаль. Она печалилась оттого, что вскоре придется рассказать Сафи про Нить сердца.

Ноэль откинулась назад и легла на траву лицом к небу. И сама не заметила, как заснула.

Тень оказалась тут как тут.

– Ну, здравствуй. Смотрю, ты поправилась. – Тень была искренне рада. Ноэль пыталась высвободиться из забытья, но тщетно. Тень терпеливо перебирала картинки в ее памяти, все глубже забираясь в сновидение. – Ага, вижу, ты все молчишь про Нить сердца. Как же так?

– Всему свое время, – отрезала Ноэль. – Расскажу, когда решу, что пора.

– И сделаешь вид, что тебе все равно. – Тень хмыкнула. – Можешь лгать себе, но меня не проведешь. Я вижу, что ты помышляешь оборвать Нить сердца, потому что мужчина, в которого Сафи влюбилась, ее не достоин. Так за чем же дело стало? Ах, да! Ты не знаешь, как технически ее оборвать!

Тень захлопала в ладоши, аплодируя ее растерянности, и звук был столь отчетливый, что Ноэль поверила в реальность этого сонного мира. Не могло все это возникнуть из одних лишь ее страхов. Не могло.

– Ты права, права, – мурлыкнула Тень. – Я настоящая, как и ты. Давай я дам тебе взглянуть на мир через меня, и ты окончательно поверишь. И даже больше – я научу тебя рвать Нити, поскольку ты так сильно этого жаждешь.

Дальше Ноэль показалось, что она выныривает из черных глубин к свету. Мир наполнился серым и зеленым, и цветные пятна стали складываться в неясные силуэты – плавно, но уверенно они обретали контуры. Глазами Тени она смотрела на серые раскрошенные камни.

Пейзаж напоминал руины вокруг Онтигуа, но здесь вместо сухой земли была живая зелень: за трещины цеплялся плющ, а у фундамента башни росла трава.

– Идем, идем, – продолжала мурлыкать Тень, хотя Ноэль не владела собой настолько, чтобы куда-то идти или за кем-то следовать. Она не могла даже пошевелиться и лишь наблюдала за миром, словно разум ее перенесся в глаза и тело Тени.

– Где мы? – спросила она, жалея, что не может повернуть голову и оглядеться. Перед ней был вход через арку в небольшую круглую комнату.

Вечернее солнце – куда ярче, чем нубревенское – заливало комнату сквозь разбитые окна. Тень устремилась к винтовой лестнице в нише. Походка у нее была странная, чуть пружинистая, словно она шла на цыпочках и вот-вот собиралась пуститься вприпрыжку.

Дойдя до лестницы, она действительно принялась прыгать по ступеням – резкими движениями, вверх, вверх, но при этом не издавая ни звука. На втором этаже она метнулась к окну, выходящему на сумеречную сторону – закат остался на другой стороне, – и только там ответила на вопрос Ноэль.

– Мы в Познине. Он тебе знаком, не так ли? Столица некогда великой Аритвании. Но так устроен мир, что все великое однажды исчезает. Исчезает, чтобы затем возродиться вновь. И на месте этих развалин вскоре вновь расцветут города, а в упадок придут другие страны… – Тень облокотилась об подоконник, и Ноэль смогла увидеть широкую улицу, по которой шли сотни… нет, тысячи людей. Всмотревшись, Ноэль вскрикнула.

Мужчины и женщины шли ряд за рядом, и, невзирая на обманчивый закатный свет, их кожа точно была словно обугленной. Чернели бездны мертвых глаз.

Чернели клочья оборванных Нитей над их головами.

– Ты К-кукловод… – выдохнула Ноэль.

Тень замерла, словно задержала дыхание, но затем кивнула, отчего картинка перед Ноэль дернулась.

– Угадала. Меня иногда так зовут. Но мне не нравится. А тебе? Какое-то легкомысленное прозвище, да еще мужского рода. Будто я ставлю пьески детишкам на потеху. Не-ет. То, что я делаю, искусство посерьезнее. Искусство ткачества. Почему меня не зовут Ткачихой или Ведьмой ткачества? Даже король говорит – нет, мол, такой магии. Еще он говорит, что Ткачиха звучит недостаточно грозно. Недостаточно ему, ха. Очень даже достаточно.

– Хм-м, – протянула Ноэль, которая едва внимала словам Тени, пытаясь запомнить как можно больше про Разрушенных, которых наблюдала глазами ведьмы-Кукловода.

Потому что врага нужно изучить как можно лучше. Чтобы знать, с чем придется иметь дело.

Тень, определенно, была ее врагом. Не в последнюю очередь потому, что умела пробраться в ее сознание. Но в первую очередь – потому что в ее распоряжении была огромная армия Разрушенных.

Все, как предсказывала Гретчия. Они шли по десятеро в ряд – мужчины, женщины, а иногда подростки. Взгляд Ведьмы-кукловода скользил по ним, ни на ком не задерживаясь, и Ноэль могла только примерно прикинуть их число.

Она насчитала пятьдесят рядов, и это была даже не половина улицы, но тут Тень заставила ее прекратить подсчет: