Читать книгу - "Гимназия Царима - Марьяна Сурикова"

Нервный озноб и головокружение — вот до какого состояния я себя довела подобными размышлениями. И вечером, ожидая возвращения отца, весь день занимавшегося делами в городе, я не находила себе места. Однако добил меня неожиданный подарок.

Черный лебедь влетел в окно, покружил под потолком и уронил на пол длинную коробку. Я отшатнулась от нее, словно от ядовитой Архъаны. Черные блестки переливались и сверкали, а ленты развязались сами. Крышка отскочила в сторону, и воздух наполнил приятный аромат. Нежный цветочек покачивался на тонком стебле, поражая своей хрупкостью и красотой, а я снова начала трястись и закрылась руками, будто вот-вот ожидала услышать свист отравленных шипов.

Все повторяется! Высшие силы! Повторяется! Он найдет способ, как обмануть всех, как обмануть саму жизнь! И обыграет, вновь обыграет! Астаил уже начал свое представление.

Со всех ног я помчалась в кабинет отца и, ворвавшись туда, принялась рыться в документах. На столе их была целая кипа, но разобраться в чем суть я смогла, лишь пересмотрев не менее полусотни различных бумаг. Первым попался на глаза экземпляр уже знакомого мне закона, отпечатанного на бумаге, которую невозможно подделать. Она искрила под пальцами, а магический оттиск герба Кенигхэма переливался в уголке. Одно лишь отличие: его только собирались принять, и подписей внизу не было. Он пока находился на рассмотрении в Сенате. Закон о владении землей с полезными ископаемыми. А вот под ним обнаружился вексель. Трясущимися руками схватила его и принялась читать. Согласно бумаге, папа совместно с Орселем вложился в какие-то копи. Сумма вклада потрясала воображение и была одинаковой у обоих вкладчиков. Пытаясь дотянуться дрожащей рукой к графину с водой, я смахнула с края стола газету. Присела на корточки, попыталась поднять развернутый лист и выронила графин. Вся бумага мигом промокла, и на месте статьи, рассказывающей о банкротстве горнодобывающей компании, расползлось темное пятно.

О!

Я уронила голову на руки. Перед глазами рисовалась картина, как Орсель провел папу. Сперва убедил в необходимости вложиться куда-то кроме рудников, что было логичным и оправданным поступком в преддверии принятия подобного закона. Опять же, вращаясь в кругах власти, где обсуждались различные законопроекты, Астаил был настоящим кладезем информации. Естественно, и данные о различных компаниях ему было проще получить, а чтобы поймать отца на крючок, он пожертвовал огромной суммой. Сенатора даже не в чем было упрекнуть, разве только в том, что информаторы его провели и он оказался пострадавшей стороной. Только я понимала: Орсель нарочно пошел на подобный шаг, желая, проиграв одну битву, победить в войне.

Чего же теперь Астаил мог потребовать — в частности, от меня — ради спасения семьи? Того же, что и в прошлый раз. Прикрыв глаза, словно наяву услышала его голос: «Я могу гарантировать, что закон не примут, но вы должны согласиться на мое предложение».

Светлые силы! Что же мне придумать, как опередить его? Сбежать и спрятаться? В таком состоянии я далеко не уйду, да и папа все сыскные службы поднимет на ноги. Ведь пока мы еще не разорены, денег на поиски хватит.

Я пришла в такое дикое волнение, что почти уверовала во всемогущество сенатора и приписывала ему сверхъестественные магические способности. Пальцы тряслись, по щекам текли слезы.

— Маришка!

Дернулась всем телом от неожиданности и страха, хотя голос звал тихо и спокойно.

— Арис!

Олайош, неслышно вошедший в комнату, явно не ожидал, что я резко вскочу на ноги и кинусь ему на грудь.

— Арис! Арис!

— Девочка, что ты… Где-то болит? Плохо тебе?

Я ревела и ревела. Аллар пытался сперва объясниться: «Получил послание, приехал, слуга впустил в дом, тебя нет нигде, стали искать, а тут вдруг…» Он сам себя оборвал на полуслове, обнял крепко и держал до тех пор, пока всхлипы не стали реже и истерика не пошла на убыль. Усадив на диван и тихонько поглаживая мои руки, он заглянул в заплаканные глаза:

— Ну, что у тебя случилось? Рыдаешь, будто весь мир рухнул.

Рухнул, мой мир рухнул. Я Эсташа потеряла, а судьба взамен подкинула Астаила.

— Девочка, не молчи. Ну чем могу помочь? Скажи хоть что-то!

Я подняла голову, долго-долго смотрела на него, и когда в голове окончательно оформилась мысль, единственная показавшаяся правильной и по-настоящему спасительной для всех нас, я наконец решилась:

— Женитесь на мне, арис, — прошептала я.

— Что? — Полное недоумение высветилось в глазах Олайоша, морщинки прочертили высокий лоб.

А я вместо ответа, чувствуя, как снова начинают мелко дрожать руки, встала на колени и изо всех сил обняла ноги наставника:

— Помогите! Женитесь на мне, арис.

В тревоге Аллар смотрел на опущенную голову плачущей девушки, растерянно поглаживал растрепавшиеся волосы и слушал сумбурные объяснения. Сперва совсем ничего не мог понять, а после принялся выстраивать общую картину по обрывкам фраз.

Он сделал вывод, что Мариону шантажировал некто, обладающий немалой властью, кто-то, задумавший жениться на девочке из-за ее приданого. В этот момент на место встали некоторые детали головоломки, в которой он не мог разобраться с тех пор, как увидел любимую ученицу после болезни. Тогда его поразили необъяснимые перемены в Марионе, он явственно ощутил непохожесть этой Маришки на ту, другую, которую знал все два года. Из веселой и смешливой гимназистки она вдруг превратилась в задумчивую, молчаливую девушку со странной тоской в глазах. Чувство, будто в одночасье повзрослела на несколько лет.

Что произошло? Он не взялся выяснять у нее в тот свой приезд, поскольку она едва пришла в себя и выглядела слишком слабой, зато теперь сумел объяснить эту печаль сложной ситуацией, в которой Мариона оказалась. Предложенный выбор был настолько нежеланным, что сейчас спровоцировал совершенно несвойственную девочке истерику. Спасение для себя она видела в браке с Алларом и так горячо убеждала его согласиться, что он даже боялся начать спор. Не желал вновь увидеть ее слезы и всерьез опасался, как бы девушка вновь не свалилась из-за болезни теперь уже душевного характера.

— Тише, тише, милая. Неужели твой отец не может разобраться с тем самым человеком? Почему не расскажешь родителям, не снимешь этот груз со своих плеч?

— Папа уже в ловушке. — Приглушенные слова звучали неразборчиво, но имя Аллару разобрать удалось. — Сенатор Орсель нас не отпустит. Я могу помешать ему только сейчас, пока есть возможность. Нужно спешить, нужно. Я не достанусь змею, и рудник тоже, ничего он не получит. Не позволю снова навредить ему. Не позволю!

— Кому навредить, Маришка? — ласково спросил Олайош, но вместо ответа вновь услышал горький плач, сквозь который прорывались слова:

— Нужно спешить, нужно.

По всему выходило, что шантажировал Маришку сенатор Орсель? Этого аристократа Аллар не любил, хотя они совсем мало общались, да и встречались не более нескольких раз, случайно столкнувшись в свете. Олайош не признавал Орселя на некоем интуитивном уровне, хотя тот вел себя безупречно. Сейчас мужчина даже скривился при мысли, что подобный человек нацелился получить такую молоденькую и чистую девушку, а потом словно молнией пронзила мысль: «Но он же женат!»