Читать книгу - "Обвиняется в измене - Айя Субботина"

Я чувствую себя преданным.

Думал, что после поступка Младшего меня уже никто не сможет удивить. Даже был уверен, что больше в моей обороне не осталось никаких проплешин, а уж цинизмом я себя заштукатурил до состояния идеальной гладкости.

Оказалось, что так хуево, как после выходки Одувана, мне еще не было.

Хочется крушить все, что попадет под руку, вырывать с корнем, с нутром каждую хренову преграду на пути. А лучше проломить парочку голов, особенно вот тем двум индюках в дорогих пиджаках, которые не предназначены, чтобы их так безжалостно натягивали на здоровенные животы

Я, значит, не даю уверенность.

Недостаточно чистый, чтобы ее безупречная совесть и дальше спала сладким сном.

Где блядь, была твоя совесть, когда ты трахалась со мной и орала так, что у меня уши закладывало?!

Где, блядь, был твой пафос о лучшем и правильном, когда мы цеплялись друг в друга зубами всего несколько ночей назад?

— Денис! — Инна судорожно машет мне рукой, и я даже удивлен, что она до сих пор в компании Хорошего человека, хоть теперь у него довольно озадаченный вид. Слава богу, что даже таким людям не хватит смелости устроить показательное бошкооткручивание, когда вокруг столько народа. Но то, что Инна успела наболтать себе на смертный приговор, очевидно. — Денис, я как раз говорила, что.  у нас... срочные дела и мы должны…

— Срочные дела? — Я должен доиграть этот фарс, даже если мне хочется послать все на хер, отдать Инне фонд и не думать о том, что с ней будет уже через пару месяцев. А то и недель, — Какие дела?

Она дергает меня за рукав, и Хороший человек ловит это движение уголком глаза. Потом смотрит на меня, послабляет галстук и говорит:

— Мы с твоей женой немного поговорили делах фонда. Я думал, ты ввел ее в курс дела.

Инна цепляется мне в предплечье, до моего зубного скрежета даже через рубашку царапает кожу длинными, острозаточенными ногтями.

Хорoший человек никогда не стал бы Хорошим человеком, если бы вот так запросто болтал о своих делах. Наверняка прощупал Инну на какой-то фигне, и она, само собой, тут же сломалась. Намекнул на денежные переводы, вливания и выливания.

— Она в курсе дела, - говорю я, заглядывая в перепуганное лицо Инны. — Она же хочет управлять им на равных правах.

Жена подтягивается ко мне почти вплотную, прилипает до состояния, когда мне хочется взять ее за плечи, оторвать от себя и поставить между нами прозрачную стену толщиной в пару метров непробиваемого стеклопакета. Пусть бы сколько угодно открывала рот — я бы не слышал ни звука.

— На связи? — Хороший человек еще раз пожимает мне руку, на этот раз прямо перед камерами с маркировкой первого новостного канала.

Сашкины жопа и не продырявленная башка слишком дорого мне обходятся.

Я каким-то нутром чую, что Сони в зале уже нет, что она снова спряталась, сбежала туда, где ей безопасно и рядом нет того, кто будит в ней «низменное».

Вот ведь зацепила. До самого нутра, до печенок, ухватила гарпуном, как акулу. И когда я мог сорваться с крючка, я, блядь, поглубже захватил наживку.

Еще примерно час мы с Инной делаем вид, что на этом празднике денег и милосердия мы — не случайные люди. Отбываем свое время — и я без предупреждения, пока Инна еще безбожно не напилась, вывожу ее на улицу. Она сопротивляется, нехотя отдает пустой бокал из-под вина, оказывается, даже белым и кислым можно упиться так, что будут путаться ноги, а Инна снова ударилась в диеты и вряд ли ела что-то сытнее сухаря.

— Я не пойду! — Она вырывает локоть, но чем больше усилий прикладывает, тем крепче я сжимаю пальцы. — Мне не пора домой, ясно тебе? Я не хочу!

— Приехала со мной — со мной и уедешь.

Киваю водителю, чтобы тот открыл заднюю дверь, и заталкиваю сопротивляющуюся Инну в салон. Она падает на сиденье, пытается сесть, но неуклюже скользит ладонями по обивке. Со вздохом сажусь рядом, помогаю ей распрямиться и слежу, чтобы между нами было максимально возможное расстояние. Я сейчас слишком злой. Я ведь и больно сделать могу, особенно если она откроет рот и снова начнет напрашиваться на мое «плохое настроение».

— Как ты можешь? — неожиданно говорит Инна как будто и совсем трезвым голосом. — Вести дела с таким человеком? Ты знаешь, что он мне говорил? Что мне придется…