Читать книгу - "Сатир и Муза - Андрей Афантов"

Ольга услышала удары по заднему стеклу, инстинктивно она дёрнулась навстречу этой помощи, уже сметаемая встречным потоком хлынувшей воды. Она не ожидала этого и тут же начала захлёбываться, когда почувствовала прикосновения рук, «его рук». Хотя Алексей и открыл глаза в ледяной воде, не видел он ничего и Ольгу нашёл на ощупь – в небольшом пространстве салона это сделать было нетрудно. Его ноги ещё остались снаружи, когда ему пришлось тянуть тело девушки на себя. Сначала было тяжело, но машина быстро полностью наполнилась водой – и стало легче. Алексей вытащил обмякшую Ольгу на крышу – она громко выхаркивала воду, но была в сознании.

– Ты в порядке? – с набережной что-то кричали, но Алексей не слышал, что.

Ольга что-то невнятно бормотала в ответ. Только сейчас он осознал, насколько холодна вода в октябре и что Ольга в шоке. Подхватив её на руки, он прыгнул как можно дальше от машины и как можно ближе к пролому в ограждении. Вода оказалась по грудь, и он, подняв Олино тело по возможности выше, побрёл вперёд, понимая, что вес чрезмерный и промедление чревато увязанием в иле. Туфли он потерял уже на втором шаге, но тут его охватило пресильное желание вырваться любой ценой и донести Олечку до тех рук, которые им кто-то уже протягивал сверху…

Они сидели рядышком на поребрике тротуара, отчаянно стуча зубами. Ольгу закутали в его куртку, и Алексей радовался, что всё закончилось. Она была в шоке, прижималась к нему, как котёнок. Рядом остановилась «скорая». Врач предложил Ольге пройти в машину, но, встав, она не смогла выпрямиться – что-то очень острое болезненно скрючило её.

– Я в порядке, – Алексей ответил на чей-то вопрос. Кроме расцарапанных до крови икр на босых ногах, его ничего не беспокоило. Вид страдающей девушки заставил его забыть о холоде, он попытался пройти следом, но его удержали:

– Ты ж в порядке?..

Алексей отвечал на вопросы гаишника, когда из «скорой» вышел врач:

– Мы её увозим.

– А что с ней?

– Вы ей кто?

– Муж, – соврал Алексей. – Врач «скорой» только ухмыльнулся.

– В гинекологию, – шок охватил Алексея, и он со страхом понял, что уже не слышит следующих слов врача, называвшего больницу.

– Куда? Ещё раз! Я с вами!

– Да не переживайте вы так, всё будет нормально. Следом езжайте, если хотите.

– Не догонишь, – в реплике гаишника сквозил опыт подобных дел, хотя был он заметно моложе Алексея. – Закончим – поедешь. Надо ж решить, когда и как доставать её.

Милиционер имел в виду «пыжик».

– Постойте, я отдам ей свой мобильник.

– И сумка её где?

Кто-то уже вылил воду из её сумки – в последний момент в салоне она успела накинуть её себе на шею. Паспорт промок, но были читабелен. Алексей передал мобильник и сумку в салон «скорой». Ольга лежала на спине и его не видела.

– Мы ей укол сделали, девушка в шоке, – пояснил врач, мягко отталкивая Алексея.

2003 год, 20 октября, понедельник, утро.

Следующие несколько часов Алёша провёл в приёмном покое в ожидании. Высох. Около шести утра дежурный врач сообщил ему, что Ольгу госпитализировали с угрозой выкидыша. Дурацкий вопрос: «Она что, беременна?» – Алексей сумел удержать на языке.

Идти было некуда.

«Эмэлька» почему-то вызывала отвращение.

Алексей обошёл соседние улицы в поисках салона связи, где можно купить мобильник, и, найдя его, вернулся в машину ждать открытия. Ехать домой не имело смысла.

Спать он не мог, и сонный продавец в девять утра совсем не удивился просьбе грязного мужика в шлепанцах продать самый простой телефон с симкой и максимально заряженным аккумулятором.

Написал эсэмэску на свой номер, ожидая, что Оля ответит, что ей нужно в больнице. Та перезвонила и слабым жалобным голосом попросила бельё, халат, шлёпанцы и длинный перечень гигиенических средств, закончившийся зубной щёткой.

– Как ты?

– Плохо, – и заплакала.

К одиннадцати утра Алексей снова был у больницы. Он был уверен, что сумеет проникнуть внутрь, но все его изобретения вроде взятки дежурной медсестре совершенно не понадобились. Его и так пустили в палату. И только поднявшись на четвёртый этаж с огромными пакетами в обеих руках, Звонарёв понял, почему.

Ольга была белая, как мел, виновато смотрела на Алексея – и горько заплакала, когда он присел рядом. Остальные обитательницы палаты из деликатности вышли в коридор, оставляя их вдвоём. «Всё кончено», – понял Алексей, обнимая эти худенькие, трясущиеся, жалкие плечики Оли. Смотрел в пол – на неподвижные ступни её ног. Такие любимые! Сейчас они были беспомощно чуть-чуть повёрнуты носками друг к Другу, как у маленькой девочки, которую кто-то жестоко обидел. И в этой позе отчаяния она совсем не была похожа на офисную королеву, какой её знал Алексей. Сейчас в Ольге не было ни капли сексуальности. «Ни капли! – подумал Звонарёв. – А ведь она и не нужна сейчас! Совсем! Есть только чувство, чистое, без биологии!» Он понял, что делиться своим открытием сейчас не время. Он бормотал какие-то слова утешения, что-то говорил про любовь и её силу, но Ольга, похоже, не слушала его. Ей было важно выплакаться под звуки его голоса.

– Это… был… твой… – сердце обмерло, Алексей сам был готов расплакаться от жалости. Ему было жалко её, ему было жалко своего неродившегося ребенка – он вдруг вспомнил то утро, когда они его сделали. И ему было чудовищно жалко самого себя. Другие пациентки начали возвращаться в палату, Алексей несколько раз поцеловал заплаканное лицо Оли, забрал приготовленный ею свёрток и оставил свои. Они обменялись телефонами: «Теперь только я знаю твой новый номер», – подумал Алексей, получая назад свою «Нокию».

– Я вечером снова приду! – и вышел.

На лестнице его застал звонок с работы.

– Тебя тут ищут, – не здороваясь, сказал Карен.

– А в чём дело?

– Всё открылось.

– Сейчас буду.

Свитер и куртка оставались сухими, рубашку можно было не показывать, но вот брюки после купания в Яузе, хотя и высохли, выглядели чудовищно. Алексей вернулся в магазин, где выполнял Олино поручение, купил себе джинсы и кроссовки.

И неожиданно быстро добрался до работы.

2003 год, 20 октября, понедельник, день.

Звонарёв понимал, что возражать и оправдываться перед бешено орущим Кирюхиным не имело смысла. Присутствовавшие Романенко и новый начальник СВК , видимо, тоже это понимали и ждали конца этого яркого, насыщенного идиоматическими оборотами монолога. Только один раз Алексея больно кольнула грубость:

– Где эта блядь Карпова с её риск-менеджментом? – но он всё равно сдержался. Оля с их общим горем казалась ему выше всей этой суеты.

Наконец хозяин банка выдохся – и остальные собеседники перевели разговор в конструктивное русло. Решено было оценить убыток и понять, что можно сделать.