Читать книгу - "Серебряный ублюдок - Джоанна Уайлд"

Какую чертову ошибку я только что совершила? Мне нужно бежать, но уже слишком поздно, потому что он прижимает меня к грузовику.

— Почему, по-твоему, мы здесь? — спрашивает Пак резким тоном.

Мои колени дрожат, поэтому я хватаюсь за грузовик обеими руками.

— Я не понимаю.

— Ты только что пригласила меня на ужин, — усмехается он так, словно это какое-то грязное слово. — Кто я по-твоему? Одна из твоих подруг?

Хм, опасности нет. Но, Пак все-равно огромен. Он нависает надо мной, давя на меня чистой силой своего присутствия. Моё сердце бьется, совершенно убежденное, что Бэтмен съест меня, если я не сделаю что-то прямо сейчас.

— Думаю, что ты парень, который остановился сегодня утром на обочине дороги и подвёз меня, чтобы я не пропустила свою школу, — отвечаю я, затаив дыхание.

Рот Пака кривится в рычании. Господи Боже, он превращается из страшно сексуального в безрассудно страшного, быстрее, чем Даниэль стреляет. А Даниэль очень быстрая.

— Тебе не нужно было, но ты сделал. Также ты мой новый сосед. Между нами всегда было все очень странно. Может стоит уже оставить все это в прошлом?

Он наклоняется ко мне, хлопнув руками по металлу с обеих сторон от меня.

— Между нами все странно, потому что я трахнул тебя на вечеринке после чего, твой отчим избил тебя, — говорит он прямо. — Это стало для меня проблемой, учитывая, что я был условно-досрочно освобожден, а власти, как правило, не приветствуют изнасилование несовершеннолетней девушки. Это стало проблемой и для тебя, потому что изнасилование — чертовски постыдно, от кого бы оно ни шло. Но действительно дерьмовая часть — это то, что ты чертовски хороша, Бекка. Чертовски хороша. Поверь мне, я помню, как ты чувствовалась обернутой вокруг моего члена. Но даже этого недостаточно, чтобы захотеть рискнуть вернуться в тюрьму, поэтому я уверен, что ты понимаешь, почему я разозлился из-за всей ситуации. Я всё еще поступаю правильно и помогаю тебе.

Я быстро моргаю, стараясь не потерять сознание. Я тоже вспоминаю, как обвивалась вокруг его члена. Воспоминания искажены и запутаны до чёртиков, но они хороши. Не просто хороши — чертовски восхитительны. Но только до того момента, пока он не причинил мне боль. Почему это меня так заводит?

Дерьмо. Спасибо маме. Она как-то умудрилась передать мне свою единственную суперспособность — находить и вешаться на худшего мужчину в каком-бы то ни было городе. Это единственно возможное объяснение.

Пак продолжает:

— Похоже, что ты вытащила свою голову из задницы, и похоже у тебя сложилось неправильное впечатление обо мне, Бекс. Не думай, что я из тех парней, которые поступают правильно. Это не мой стиль. Я парень, который делает то, что хочет, когда хочет, и тебе стоит поверить мне, когда я говорю, что в тот вечер я сделал недостаточно, чтобы вытащить тебя из моего мира.

Святое. Дерьмо. Я не могу принять это.

Затем его тело прижимается ко мне, и становится еще хуже. Я чувствую его напротив меня. Не только его самого, но и одну его часть, которая утыкается мне в живот. Он опускает голову.

— Позволь мне рассказать тебе, как все закончится, — продолжает Пак, его голос глубокий и грубый, когда его губы касаются моего уха.

Если я поверну голову на полдюйма, то смогу поцеловать его.

Что за вечная гребанная любвеобильность?

Зачем мне вообще думать о поцелуе?

«Потому что ты хочешь его!» — Моё тело кричит откуда-то глубоко изнутри меня. Нет, не откуда-то. Это определенно из моей вагины.

Он сильный, он защитит тебя. Он заставит тебя кричать и чувствовать себя хорошо, потому что он худший сукин сын на этой планете и единственный мужчина, которого ты хочешь!

Его зубы цепляют мочку моего, тянут за нее и всасывают в рот. Потом его язык касается меня, и, если бы меня не прижимали к грузовику, я бы упала прямо на землю. Пак отпускает моё ухо и снова начинает говорить:

— Я не собираюсь трахать тебя сегодня здесь, на обочине дороги, Бекка, несмотря на то, что это звучит чертовски неплохо. А в следующий раз, когда я увижу тебя с твоим драгоценным любовничком Коллинзом? Я не собираюсь забивать его до полусмерти только потому, что он прикасается к тебе. Но вот в чём дело... ты подтолкнула меня настолько, насколько я готов пойти на эту дружескую хрень. Я тебе не друг, Бекка. Я никогда не был твоим другом и никогда им не буду. Я могу быть мужчиной, который трахает тебя и владеет тобой, или же могу быть тем, кто следит за тобой, чтобы твой отчим не пришёл и не утащил тебя обратно. Я даже могу быть человеком, который наблюдает за тем, как ты находишь хорошего дружка, которого сможешь контролировать и успокаивать, чтобы завести потом вместе детей, как нормальные люди. Но не смей, бл*дь, больше делать приглашения, пока не будешь готова со мной справиться и ни на секунду не притворяйся, что не до конца понимаешь, что это значит.

Прежде чем я успеваю вздохнуть или начать обдумывать его слова, Пак ловит меня за лицо обеими руками и крепко целует, толкаясь языком глубоко внутрь, засовывая одно из своих твердых бёдер между моих ног. Отчаянная, одурманенная болезненная потребность прорывается сквозь меня. Пять лет назад он был сильным, но теперь? Пак еще больше вырос с годами, и я знаю, что абсолютно ничего не могу сделать, чтобы остановить его, даже если захочу.

Я никогда не хотела ничего меньшего.

Внезапно все заканчивается.

Ошеломленно я ударяюсь о землю, трясясь и поднимая руку к распухшим губам. Пак отступает назад, глаза сияют подавленной потребностью. Потом он залезает в карман, чтобы обнаружить одну пустоту.

— Бл*дь! — кричит он, поворачиваясь и шагая к реке. — Возвращайся в чёртов грузовик.

Да, я и не собираюсь с ним спорить.

Пять минут спустя он, чуть не вырвав водительскую дверь, раскачивая машину, запрыгивает внутрь. Мы выезжаем на дорогу визжа шинами, а затем снова начинаем ехать в направлении Каллапа.

В этот раз, когда он включает радио, я держу рот на замке.

*** 

Пак высаживает меня у «Лося» примерно за час до начала моей смены. Я решаю прокатиться до дома, чтобы принять душ и переодеться, не говоря уже о том, чтобы захватить косметичку Даниэль. Наверное, она всё ещё висит у меня на двери...

Но после нашей небольшой стычки, я слишком занята всем этим адреналином, прорывающимся сквозь моё тело, чтобы просить об одолжении. Когда он подъезжает к бару, я мгновенно выпрыгиваю из машины, отчаянно пытаясь убежать. Кажется, он разделяет мои чувства, едва дожидавшись хлопка двери, чтобы снова уехать.

Теперь я сижу на потертом столе для пикника, установленном на клочке газона через дорогу, глядя на реку, пытаясь собраться с мыслями. Спущенная автомобильная камера покачивается на воде, видимо, будучи использованной кем-то в качестве плота. Я пинаю ее, чувствуя себя тоскливо. Как всегда, наблюдать за тем, как вода бежит по камням, успокаивает меня. Неважно, что ещё должно пойти не так, по крайней мере, я живу в прекрасном месте, должно же это что-то значить, не так ли?