Читать книгу - "Я тебя не помню - Амина Асхадова"

Да и бежать смысла не было. Мы с ребенком были заложниками большой семьи.

Когда Данияр хватает меня за запястье, я не противлюсь. И тогда его хватка смягчается, подтверждая мою теорию. Он прижимает меня к себе, а я дышу часто-часто и не понимаю, зачем ему это все.

– Что будет дальше? – шепчу ему в ворот, рядом с шеей. – Я не понимаю, зачем мы тебе нужны.

Я послушно держу кольцо в шелковом мешочке, боясь потерять. И надеть боюсь тоже.

Холодные крепкие руки хватают меня за лицо. обхватывают щеки, заставляют посмотреть наверх. Багров такой высокий, что даже ростом мы не можем соревноваться.

– У меня ничего нет, – выдохнула я, кусая губы от безысходности. – Мой ребенок не претендент на наследство. Зачем мы тебе?

Я не дергаюсь, когда Данияр начинает приближаться.

– Я бы поняла, если бы мы раньше встретились. Если бы любовь была. Но сейчас ни чувств, ни выгоды тебе. Мне нечего тебе предложить.

Его лоб прикасается к моему, и мы оба часто дышим.

– Насть, ты мне нравишься.

Внутри все переворачивается от его слов и сильно дрожит.

– Больше, чем ты можешь себе представить. – повторяет настойчиво. – Не сопротивляйся браку.

Если раньше стоял вопрос фиктивности брака, то сейчас нет.

После его признания – нет.

Я открываю рот и делаю глубокий вдох. Выходит пар. Горячий воздух смешивается, и я кроме этого пара ничего не вижу.

Просто понимаю: Данияр предлагает настоящий брак.

– Я не буду трогать тебя первое время.

Первое время…

Я закрываю глаза, кусаю губы. После первого неудавшегося брака я понимала, что в моей жизни будут еще мужчины. Но не думала, что так скоро.

– Появится ребенок, привыкнешь ко мне, полюбишь. Ладно? Нет выхода, Настя. Либо я, либо непонятная судьба.

– Я не хотела так, – признаюсь шепотом. – Я по-другому жизнь планировала. Я любила, мечтала, а это все разрушили, понимаешь? Разрушили, отобрали, отняли.

– Понимаю, – сквозь зубы ответ. – Охуеть как понимаю. Просто скажи «да», и я все сделаю сам.

Я зажмуриваюсь от боли и хватаюсь кулаками за ворот мужского пальто. Ни оттолкнуть, ни отойти не получается. И смысла в этом не вижу… не просто так Багров из Москвы меня забирал.

– Да…

Данияр удовлетворенно дышит, он вытирает мои щеки и забирает тяжелое кольцо из моих рук.

И, пока я стою неподвижно, надевает мне кольцо на безымянный палец.

Этот мужчина принимает мои слезы за согласие и после – снова прижимает к себе. Так не прижимают чужих. Или тех, кто не симпатичен. Я не верила ему, что он будет ждать, и от этого становилось страшно.

Поцелуй в скулу становится подтверждением. Так не прикасаются к нелюбимым. Не целуют. Неясно было только, чем я такую любовь заслужила.

– Умница, родная. Тебе понравится со мной, – прошелестели его губы.

Глава 15

– Опять пинается? – нетерпеливо спрашивает Данияр.

Я понимаю, что перенервничала, когда малыш начинает вести себя чересчур активно. Данияр сразу считывает мои эмоции, которые не удается скрыть.

Солгать тоже не получается. Он смотрит так, что отказать потрогать живот язык не поворачивается. Молча позволяю Данияру расстегнуть несколько пуговиц на своей верхней одежде и прикоснуться к тонкой водолазке.

Данияр сказал, что я ему не безразлична.

Это заставляет меня нервничать еще больше, на что малыш пинается в ответ, и этот круговорот, кажется, никогда не закончится.

И сделать ничего невозможно, потому что Данияр смотрит так, как… не должен смотреть. Облегченно кусаю губы, когда Данияр говорит, что пора возвращаться домой.

– Мы не встречались с тобой раньше? – спросила я.

На секунду кажется, что в глазах Данияра появляется настороженность. И опасение.

– Возможно.

– Возможно? – переспросила я. – Мне не нравится, когда я что-то не помню. Такое бывает после травмы, которую я получила весной. Мне Саша тогда многое помогал вспомнить, показывал наши фотографии. Я не верила, когда мне сказали, что он мой жених.

– Жених? – вкрадчиво уточнил Данияр.

– Да. Саша был записан в моем телефоне, и врачи, вероятно, позвонили ему первому. Я не знаю, но первым делом, когда пришла в себя, я увидела его. Я не помнила его и не верила, пока мама с папой в больницу не приехали и не подтвердили. Фотографий было немного, но они тоже помогли привыкнуть к Саше.

Данияр вел нас домой и молчал.

Я продолжила говорить, пытаясь разрядить обстановку:

– Я до сих пор живу без тех воспоминаний. Врачи сказали, у меня особенный вид амнезии.

Чуть помолчав, я добавила:

– После травмы головного мозга редко ставят диагноз диссоциативная амнезия. Это когда утрачиваются воспоминания личного характера. Поэтому я помню каждый месяц из своей жизни, но не помню одного единственного человека, которого любила…

Данияр внимательно слушал и не перебивал, но словно совсем не был удивлен от услышанного. Он попросил рассказать мне еще что-нибудь, а сам взял меня за руку. Крепко так. Сильно.

– Я помню, как я училась в университете и помню всех подруг. Я все помню. Поэтому если бы в больнице мне не сказали, что я забыла все лишь одного человека в своей жизни, я бы не заметила этого. Там медсестра была такая хорошая, она почти все время со мной сидела. Юля Нечаева. Она посоветовала мне присмотреться к Саше и не отталкивать. Если была любовь, полюбишь еще раз. Так говорила.

– Нечаева? – уточнил Данияр.

– Да, – улыбнулась, вспоминая. – Я запомнила, потому что у меня такая же фамилия. Надо будет увидеться с ней обязательно…

– Хорошая мысль.

Кажется, я впервые увидела улыбку на лице Данияра. До этого даже