Читать книгу - "Запрещенные друг другу - Арина Александер"

— Здравствуй, — обняла в ответ, спрятав на мужской груди пылающее лицо. Сейчас они были похожи на счастливую семейную пару, встретившуюся после длительной разлуки. Он перебрал губами её волосы, жестко сжимая тонкую талию, а она висела на его шее, не смея лишний раз пошевелиться. И подошедшим Военбургам не было слышно и видно, что она едва переводит дыхание, стараясь не отпрянуть и не стереть с лица следы чужих губ.

Хорошо, что впечатлений от отдыха было предостаточно. Особенно у Сашки. Рома тоже не отставал, то и дело, дополняя его сбивчивое повествование смешными историями или умело перефразированными под детские уши анекдотами.

Смеялись все. Но натянуто. Даже Марина растягивала губы в подобие улыбки, зыркая на всех исподлобья. По правде, у неё и выбора-то особо не было. Попробуй состроить кислую мину — батя сразу заприметит неладное. Если Рома шутил — нужно было заливаться смехом, даже если на душе всё выло от безысходности. И так спасибо, что пока ехали, отец ни разу не затронул наболевшую тему касательно Дударева, видимо решив отложить расспросы на потом, когда останется с Осинским наедине.

Юля тоже никак не реагировала на всеобщее оживление, испытывая моральное истощение. Отвернувшись к окну, она прижалась лбом к прохладному стеклу и, удерживая Сашку на коленях, нервно покусывала губы.

Не было чувства, что возвращается домой. Не испытывала ни волнения, ни должной радости. Вернее, все эти чувства были, но только к одному человеку. Стоило набраться сил, утихомирить зашкаливающую в груди тахикардию и, в конце концов, улыбнуться, но… ни черта не получалось. Только и могла, что ловя в зеркале заднего вида хищный прищур, отвечать с неменьшей «пылкостью», радуясь, что из-за Саши её практически не видно.

Когда спустя сорок минут они въехали во двор, Юля всё же отмерла, заметив, что ворота уже были открыты.

— Глеб, ты что, забыл закрыть ворота? — вышла из автомобиля, осматривая дом на наличие вторжения. Рома тоже выбрался из салона и изумленно присвистнув, увидев, что входная дверь двухэтажного дома тоже слегка приоткрыта. Да и окна на втором этаже зияли распахнутыми глазницами, впуская в комнаты свежий ветерок.

Все оторопело замерли, не зная, что и думать. Вот тебе и отметили приезд, называется.

— Не хочу вас расстраивать, — произнес заторможено Рома, оглядываясь по сторонам, — но по ходу вас обчистили.

— Ой, мамочки, — воскликнула Люда, вцепившись ему в плечо мертвой хваткой. — Мальчики, не стойте, сделайте хоть что-то. А вдруг они ещё там!

— Да успокойтесь вы, — гоготнул Глеб, извлекая из багажника чемоданы. — Нет там никаких воров.

— Да? А кто же там? — пришла в себя Марина, наблюдая за поднимающимся на крыльцо отцом.

— Сейчас увидите, — подмигнул Глеб, давая понять, что всё окей.

Люда ринулась за мужем, движимая скорее любопытством, нежели страхом за его жизнь, и не прошло и нескольких секунд, как из прихожей послышались радостные возгласы:

— Мама!

— Софья Ивановна! Вот так сюрприз!

— А мы уже думали — воры. Испугались не то слово.

Марина с Сашкой тоже поспешили в дом, побросав вещи возле машины. Что и говорить, а с бабушкой они не виделись больше месяца. Успели соскучиться. Зато Юля так и осталась стоять возле Ауди, выжидающе крестив на груди руки.

— Зачем ты её позвал? — спросила слегка резковатым тоном, имея на это полное право. Она и так с матерью не ладила в последнее время, а после её Дня рождения и вовсе не созванивались. Софья Ивановна обижалась, обвиняя дочь в неблагодарности, а Юля не хотела лишний раз трепать себе нервы, заведомо зная, чего от неё добиваются. Да, родная мать и всё такое, но не чувствовала Юля от матери той поддержки и отдачи, после которой можно с радостью встретить родительницу с распростертыми объятиями. Не было сего.

— А ты как думаешь? — Глеб прислонился спиной к кузову автомобиля, и как ни в чем не бывало, принялся изучать внешней вид супруги, прекрасно зная, насколько она сейчас взвинчена.

— Для начала стоило посоветоваться! — разозлилась, начав терять терпение. Хоть тут она могла не играть, искренне демонстрируя неприкрытый негатив.

— Ты была далеко, а у неё снова обострился остеохондроз. Уж не думаешь ли ты, что я должен был оставить её в вашем зажопье на произвол судьбы? Если ты так и не научилась ценить родных людей, то это сделаю я. У меня, в отличие от тебя, матери не было с шести лет, так что я умею быть благодарным за проявленную заботу.

Юля обреченно прикрыла глаза. Господи, за что ей всё это? Сколько можно? Мало того, что Военбурги решили остаться с ночевкой, так ещё и мама приехали на лечение. Знала Юля её остеохондроз. Не было его там и в помине. Просто когда пожилая женщина чувствовала между детьми разногласия, то всегда старалась вмешаться в их быт, раздавая направо и налево поучительные советы. И теперь Юля даже могла представить, как сложить её жизнь в ближайшие дни — это будет неустанный контроль, бесконечные нотации, придирчивое отношение к любой мелочи. И самое страшное — она не сможет спать в спальне сына, потому как мать сразу начнет приставать с расспросами и дойдет до того, что она будет вынуждена перебраться обратно в свою спальню, прямиком в объятия Глеба.

Да что б вас! Ни одних нервов не хватит!

— Так не делается, — осуждающе качнула головой, поднимая с земли небольшую сумку с личными вещами. — Зря ты её позвал.

— А мне как-то похер, Юляш. Зато ты некоторое время побудешь под присмотром и не наворотишь дел со своим хахалем.

— Я же сказала, что порвала с ним, — вскипела, покосившись с опасением на крыльцо. — Сколько можно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сколько нужно, столько и можно, — прозвучало пускай и тихо, но достаточно резко. — Я не доверяю тебе, уж извини, имею на это все основания. А так и овцы целы и волки сыты.

Юля ответила ему горящим взглядом и нервно заправила за ухо выбившуюся из прически прядь.

— Только не надо на меня так смотреть! Не надо делать из меня чудовище. Если я им и стал, то только благодаря тебе. А теперь давай, без глупостей. Включай улыбку, прояви гостеприимство. Окружающим не обязательно знать, что у нас… проблемы, — произнес хрипловато, придвинувшись совсем близко, отчего у Юли перехватило дыхание. От страха. Его взгляд так потяжелел, что вся она невольно напряглась, вспомнив о близости в ванной. — А о том, как ты «порвала» с Дударевым мы с тобой потом поговорим, чуток позже, когда останемся наедине. Договорились?