Читать книгу - "Рука - Юз Алешковский"

Трупные яды тлетворной идеи гуляли, как бесенята, в Сталинеи в организме страны. Нужно было очиститься от них, и всеобщее очищение было бывозможным при наличии одной единственно правильной линии отсчета вины. Отсчетане от ближнего, кем бы он, негодяй, ни работал, и как бы, сукоедииа, ни насолилтебе лично, а отсчета вины от САМОГО СЕБЯ.

Сталин нелепо полагал, что не будь Маркса и Ленина с ихнимиразумными на первый взгляд, но в сущности античеловеческими и богоборчесиимиучениями, то он, Джугашвили, с его гангстерскими замашками давно стал быбогатеем и боссом и катил бы сейчас по шикарной автостраде на собственном«Линкольне» с летящей впереди собакой, напевая во всю глотку «Сулиио» ипоглаживая рукой в шоферской краге нежную коленку Любки Орловой.

Но Дьявол с известного времени прописан, проживал и проживаетв нас самих. При сведении счетов с Дьяволом не надо забывать, гражданин Гуров,что вы – его самое близкое от вас местожительство. Не надо бегать с топором илидругим каким-нибудь излюбленным вашим холодным оружием по улицам, кроя черепа идурея от чужой, якобы очищающей вас крови.

У Сталина, как и у всех людей, без учета относительныхтрудностей их жизнеположений, была возможность не обращаться с мысленнымипроклятиями к Марксу и не ходить по ночам в мавзолей осыпать последнимиругательствами Ленина. Если трудно было разобраться в себе самому иподвигнуться на раскаяние, очищение и возрождение, взял да вызвал бы в Кремльбатюшку священника, а то и прошелся бы пешочком до любого уцелевшего отразрушения и открытого Божьего Храма, и там ему, ручаюсь, за полчаса самыйнеграмотный и неискушенный в богословских тонкостях батюшка поставил бы мозгина место, чтобы Разум пал на колени перед Душою, оскорбленной и убитой егоучастием в бунте против Жизни. Мог Сталин. И все могли. И, даст Богкогда-нибудь смогут. Жизнь заставит…

Но тогда не смогли, и вместо чувства общей вины всемдаровавшего бы несомненно шанс на спасение от силы дьявольской идеи, получиливозможность убить и посадит миллионы Дьяволовых, Дьявольфсонов, Дьяволидзе,Сатаняно~ Чертскаусисов, Роговых, Копытовых, Бескиных, Адовых, Муке адских,Нечистолукавских и прочих Преисподних.

Подмена обращения взгляда в себя взглядом, узревшим причинузла в соратниках, в начальстве, в соседе, закономерно сделала направленнойэнергию мести, сведения счета и сама собой определила структуру террора.

За пару дней до последнего ночного визита в мавзолеизвестный физик-разведчик докладывал Сталину о ходе ядерных исследований влабораториях мира и страны. В который уж раз он старался популярно изложитьлучшему другу советской науки физический принцип работы ядерной бомбы. Сталинвдруг вышел на середину кабинета и весело сказал: – Так значит это называетсяцепной реакцией? Мне она нравится! Мне она подходит! Я люблю, когда такназывамый нейтрон налетает грудью на атом урана-238, взрывает его, а тот в своюочередь распадается и, главное, расщепляющихся ядер становится все больше ибольше. Подобную цепную реакцию я поставлю на службу НКВД. Дайте физику орденЛенина за цепную реакцию!

Я ни черта не понял в этой реакции, но почуял: скоро начнемохоту. И не ошибся.

И вот оно – началось! И вот тогда до меня дошел физическийсмысл открытия века! Началась реакция сверху. Через некоторое время,поддержанная снизу обывателем, она усилилась и разгулялась вовсю.

Попадавшиеся кое-где честные люди были не в силах удержатьот распада в реакторе террора один, десять, сто, тысячу атомов ненависти,накопившегося возмущения, мести, бессмысленной жажды крови, садизма икарьеризма. Подлость расправ оправдывалась искренним убеждением, что она необходимав борьбе с врагами того, что прежде называлось уютной, спокойной и воистинусвободной жизнью. Миллионы людей, хлебнув «демократии высшего типа»,естественно заблуждались, думая, что вместо секретаря обкома в город въедет набелом коне благородный губернатор, а за ним – полки благородных чиновников различных ведомств, давших клятву содействовать благоустройству обывателя.

Тюрьмы и лагеря были переполнены. Подследственных держали вшколах, детсадах, детяслях, на стадионах и в товарных вагонах.

Один конструктор получил премию 50000 рублей за проектследственно-судебного поезда. Поезд черно-белой полосатой каторжной расцветкисостоял из пятнадцати товарно-пассажирских вагонов.

Арестованный враг народа должен был пройти против ходапоезда из переднего товарного вагона в пассажиро-канцелярский, где на негооформлялось дело. Затем – на остановке – судебный вагон. Стены егораздвигались, и жители одного из российских городов следили по замыслу молодогоинженера за ходом короткого процесса. Стоянка следственных поездов, по мнениюКагановича, должна была неуклонно сокращаться, с тем, чтобы при коммунизме ихвообще упразднить.

Выслушав приговор, враг народа обязан был публично спетьпесню Ильича и старых большевиков, дожидавшихся своей очереди в черно-белыхтоварных вагонах: «Наш паровоз, лети вперед! В коммуне – остановка!» Затем взависимости от приговора врага отправляли либо в вагон-барак, либо в конечныйвагон, который предполагалось назвать «кончаловкой». Крематорий, работавший надармовой энергии около колесного генератора, принимал врага, расстрелянного припереходе через вагон-выставку «20 лет побед и достижений». Пепел врагаразвеивался, вылетая из поддувала, по обеим сторонам дороги. В поезде имелаоьбиблиотека, кинозал, вагонпытка и вагон-ресторан. На груди паровоза «ИосифСталин» конструктор уже видел устрашающий врага афоризм «Был человек и нетчеловека». Под ним бронзовая подпись: И. Сталин.

Каганович подарил этот проект вождю 21 декабря 1937 года надень рождения. Сталин ознакомился с ним и сказал:

– Ты, Лазарь, самый глупый еврей из евреев, ноинженер-то что думал? Может быть, нам теперь выпустить эскадру следственныхсамолетов с решетками на иллюминаторах Вы что, с ума сошли? Может быть,переделать «Аврору» в Бутырки?

Инженер этот был взят мною в поезде «Москва – Ялта» Делоего, не выходя из купе, я закончил за сутки. О сознался в том, что сделалпровокационный проект следственного экспресса «Следэкс» по заданию польскойразведки, желавшей восстановить мнение Запада против Сталина. На перроне в Ялтемы простились. На прощание я сказал: был человек и нет человека. После чегоинженера увезли в ялтинские подвалы. Случившееся он воспринял, как воспринимаютвозмездие: крайне неприязненно и с большим удивлением. Вот как…

Зачем я вам все это рассказываю? А я, собственно,рассказываю вовсе не вам. Рябов записывает нашу беседу. Я буду прокручиватьзапись до глубокой старости, а потом завещаю французской или итальянскойдетворе. Может пригодиться.