Читать книгу - "Пьесы - Жан Жене"

ВАРДА (жестом останавливает его). Она там есть. Спокойно работает. Я о лошадях тебе говорила…

АХМЕД (прыжком встает). Там есть ненависть к иностранцам?

МАЛИКА (удивленно, рассматривая Ахмеда). Под моим поясом? Огонь, который обжигает вас, когда вы туда входите, рождается из этой ненависти.

Все это говорится очень быстро:

АХМЕД. Она там?

БРАХИМ (приложив руку к сердцу, но не отводя взгляда от Варды). Даже через сто лет после моей смерти она все еще там будет.

АХМЕД. Она там?

МУСТАФА (не отрывая взгляда от Варды). В моих штанах? Она бьется там еще сильнее, чем в сердце Брахима. Горит сильнее, чем под поясом Малики.

АХМЕД. Она…

ВАРДА (сухо и вдруг очень твердо). Глупости. Даже если ночь темна вокруг борделя, стены его — из пористой глины. И ваши женщины все слышат, словно по радио. Ненависть!

Она выплевывает то, что выковыряла из зуба.

АХМЕД. Почему же, если она под поясами и под ширинками, надежда там даже не проскальзывает?

МАЛИКА. Пусть он и не скакал на шестнадцати лошадях, по шестнадцати тропинкам, а отдыхал в тени… (Ахмеду, провоцируя.) Когда поднимешься со мной, если есть желание, сделаю тебе подарок из подарков.

ВАРДА (сухо). Глупости. (Она долго и пронзительно смеется. Пауза. И вдруг словно приступ гнева.) Странные слова, вырванные со страниц газет и проспектов. Вот что получается, когда, работая в борделе, не стремишься к совершенству в работе проститутки, когда от тебя остаются лишь кости скелета. (Служанке.) Манто.

Служанка идет за манто, надетым на ивовый манекен, приносит, а Варда снова разражается смехом.

АХМЕД (все еще в экзальтации). А если…

Но в этот момент у входной двери звонят, слышно, как дверь открывается и закрывается. Все замолкают и смотрят. Варда оборачивается и останавливает жестом. Все, кроме нее и Малики, сдерживаются, чтобы не рассмеяться.

ВАРДА (говоря в направлении сцены, где никого нет, и отталкивая приближающегося Мустафу). Расстегивайся, Саид, иду. (Служанке.) Таз?

СЛУЖАНКА. Сполоснула.

Варда очень торжественно удаляется за ширму. Довольно длинная пауза.

МАЛИКА. Он должен пройти раньше вас, он ее заказал накануне своей свадьбы. (Служанка встала на колени у ее ног и начинает покрывать лаком ее ногти. Ахмеду.) Ты сможешь поднять мои юбки со свинцовыми подпушками?

Две последние реплики во время спектакля могут не произноситься:

АХМЕД (посмотрев на часы). Я уже поставил суп на огонь, надо поторопиться.

Пауза.

МАЛИКА. Черт, каждый вечер свадьба.

Для нас и для вас.

Пауза.

Права Варда: кому подарить нашу жизнь и достижения в нашем искусстве, кому, как не Господу. Как и легавые, в конце концов. Мы совершенствуемся ради Господа…

Мужчины и Служанка, склонившаяся перед Маликой, отступают в правую кулису, в то время как Малика идет прямо, чтобы выйти направо.

Комментарии ко второй картине

Когда Варда, прочистив зубы, сплевывает, нужно, чтобы плевок был виден на одной из створок ширмы. Мне кажется, что для этого актрисе нужно держать во рту немного муки, окрашенной в зеленый цвет.

Впрочем, Варда должна стоять на лесенке в две-три ступеньки, и когда на ней окажется золотой плащ, он задрапирует всю лесенку.

Нужно, чтобы золотая головка шляпной шпильки, которой Варда ковыряет в зубах, была вычурной и заметной.

Легионер, застегивая свой ремень, выходит из-за ширмы, обозначающей бордель, и беззаботно направляется в глубину сцены. Легионер, как все солдаты и как все европейцы, должен быть высокого роста, поэтому у него на ногах должны быть платформы и каблуки высотой двадцать — тридцать сантиметров. Очень широкие плечи. Форма на нем с иголочки и хорошо сидит. Кепи надвинуто на глаза. Грим на лице: синий, белый, красный.

Смех арабов должен быть хорошо оркестрован: это очень важно.

Когда Варда проходит за ширмой, на самом деле она проходит между двумя створками ширмы, которые раздвигаются перед ней и закрываются за ней.

Что же касается накладывающихся друг на друга реплик, нужно следить, чтобы зрители понимали, что говорят актеры. Значит, необходимо найти гармонию тембров и дикции и поработать над четкостью слогов.

Бордель уходит в кулисы следующим образом: ширма, обозначающая бордель, переходит на передний план сцены, чтобы войти в кулисы. Когда ширма исчезает полностью, зрители обнаруживают, что актеры тоже исчезли: они прошли за кулисы, скрытые движущейся ширмой.

Когда Служанка снимает с манекена, который я называю ивовым, золотой плащ, становится ясно, насколько красив сам манекен. Плащ напоминает кардинальскую мантию, он полностью накроет Варду и даже все ступеньки лесенки, на которой будет стоять Варда. Именно на этой лесенке и вместе с ней она пройдет сквозь ширму, которая раздвинется перед ней, и пойдет к Саиду.

Картина третья

Угол сцены отгораживает четырехстворчатая ширма, представляющая интерьер жилища Саида. Очень бедное жилище. На ширме изображена плита, четыре кастрюли, сковородка, стол. Возле ширмы стоит ведро и низенький табурет. Лицо Лейлы постоянно закрыто чем-то вроде черной маски, в которой прорезаны три отверстия: для рта и для глаз.

На Матери — атласное лиловое платье. Она постоянно в этом платье.

Когда зажигается свет, мы видим одну Лейлу. Она бегает и прыгает вокруг заплатанных, потертых штанов, все заплатки на них разноцветные — штаны стоят в левой части сцены.

ЛЕЙЛА (она манит штаны пальцем. Они не двигаются. Идет к ним навстречу мелкими шажками, на гнувшись вперед. Встает перед ними. Говорит с ни ми). …Значит, они не хотят пошевелиться? Ночами они прогуливаются в моих снах, позволяют ветру раздувать штанины, а передо мной разыгрывают мертвеца. А вы ведь на все готовы: ходить, писать, плевать, кашлять, курить, пердеть, как мужик, вскакивать на лошадь и чтобы я на вас вскакивала, как на лошадь… (Из за кулис слышны квохтанье кур, курлыканье голубей, песни петуха, лай. Все это слышно очень отчетливо и словно чуть-чуть пародийно.)…Нет сомнения, что ты сложен лучше Саида. Даже если твои бедра имеют форму его бедер, твои — прекраснее. (Вертится во круг штанов и очень внимательно рассматривает.) Твои ягодицы более округлой формы. Чем его.

Пауза.

Но ты не так далеко пускаешь струю, когда писаешь. Иди… прыгни на меня… если бы тебе удалось преодолеть три метра — до двери — потом проще будет — мы бы с тобой затерялись в природе… под сливовым деревом… за стеной… за другой стеной… горы, море… и я на твоем крупе, на седле, между твоими ягодицами, уж ты бы стал у меня влажным… (Стоя перед штанами, изображает наездницу.) Опля! Опля! Опля! Опля! Эй оп! Эй оп! Оп, оп, опля! Я подхлестну тебя, измотаю, измучаю, а у