Читать книгу - "Драматургия Югославии - Мирослав Крлежа"

секунду сомкнуть глаза, принять ванну, передохнуть… И кроме того, независимо от моих субъективных намерений я должен уехать — завтра в десять мне назначена аудиенция. Совещание по поводу распределения портфелей продлится, вероятно, всю первую половину дня, но я, во всяком случае, вернусь послезавтра утренним экспрессом. Таким образом, если вас устраивает, послезавтра около девяти утра мы с госпожой баронессой будем у вас, чтобы завершить все формальности. Сегодня же я, с вашего позволения, пришлю вам со своим помощником конспект протокола — в общих чертах, — а вы его стилистически обработаете как нужно. Главное — это юридически весомое заявление госпожи баронессы, которым она объясняет, что заставило ее вам позвонить, а в интимные подробности, быть может, нет необходимости углубляться — это не так уж интересно господам в прокуратуре. Я сам все выясню. Надеюсь, все останется в рамках приличия… А сейчас прошу вас как друга, как коллегу: не могли бы вы нас оставить, оказав мне тем самым огромную услугу, просто из уважения к моему возрасту? С формальной стороны, надеюсь, все обстоит благополучно.

П о л и ц е й с к и й  ч и н о в н и к. Формальности, господин доктор, теперь не так уж важны. Вы можете сами выбрать место встречи — если хотите, я сам зайду к вам в канцелярию. Мне сейчас важно, для порядка, составить донесение в духе существующих положений. Важно объяснить, почему я появился здесь, в квартире госпожи баронессы, ибо дело приобрело уже и так некоторую огласку. А наши детективы болтливы, как сороки. Таким образом, все необходимые формальности выполнены, и я могу откланяться… Мне, право, очень неловко…

К р и ж о в е ц. Спасибо вам, дорогой коллега, просто не знаю, как вас благодарить. Вы проявили подлинную человечность, и это, несомненно, говорит в вашу пользу. Все касающееся человека можно понять сердцем, а не через параграфы закона. Никогда не забывайте об этом, прошу вас. Слушая, как вы просто и человечно решаете дело, я — прошу вас, не обижайтесь, я импровизирую, — я подумал об одной вещи. Если мне и в самом деле доверят портфель министра (а в этом нет оснований сомневаться), не согласитесь ли вы, молодой мой коллега, занять место шефа моего кабинета? На эту должность назначает сам министр по своему усмотрению. Лично я до сих пор никого не имел в виду, а сейчас эта мысль осенила меня, точно по вдохновению…

П о л и ц е й с к и й  ч и н о в н и к (изумлен). Я несколько смущен, но и весьма польщен, ваше превосходительство! Я, разумеется, склонен без размышлений принять эту высокую честь. В полицию я пошел по необходимости — скорее, из материальных соображений, тут все-таки доплачивают за ночные дежурства, доступ в кабаре и так далее…

К р и ж о в е ц. Ничего, ничего, дорогой друг, главное — мы с вами договорились, а остальное как-нибудь решится. Итак, до свидания, послезавтра мы увидимся у меня в канцелярии, а теперь, если вы полагаете, что все в порядке…

П о л и ц е й с к и й  ч и н о в н и к. По-моему, все в порядке… Я настолько взволнован вашим предложением, что даже растерялся… Я, разумеется, не собирался делать карьеру в полиции… Я должен был поехать в Париж, мне предлагали стипендию, но тут внезапно умер мой отец, и вот мне пришлось, по семейным обстоятельствам… Остаюсь вашим покорным слугой, извините за вторжение, но все это произошло помимо моей воли, мне было бы гораздо приятнее, если бы ничего не случилось, я думаю, не стоит это повторять… Госпожа баронесса, господин доктор, мы обо всем договорились, пожалуйста…

К р и ж о в е ц. Да-да, прекрасно, а с господами в прокуратуре я договорюсь…

П о л и ц е й с к и й  ч и н о в н и к. Господин доктор, прошу вас, проформы ради…

Разговаривая, уходят направо.

Лаура пристально следит за ними; на мгновение пошатнулась, потеряв равновесие, и в нервной лихорадке опустилась в шезлонг, прикрыв глаза шалью.

К р и ж о в е ц  возвращается, выходит на балкон вдохнуть хоть немного утренней свежести. Тихий, равномерный шум дождя, чириканье воробьев, уличный шум, далекие гудки клаксонов, ритм летнего дождливого утра, возгласы детей и прохожих, стук копыт по асфальту. Он прислушивается к шороху дождевых капель по листве каштанов. Тишина.

Лаура дышит устало, кажется, она уснула. Крижовец на цыпочках проходит по комнате, гасит свет, закрывает балконную дверь; уходит в левую комнату, возвращается с пледом и накрывает Лауру.

Л а у р а (в бреду, точно издалека). Кто здесь?

К р и ж о в е ц. Я…

Л а у р а. Ах да, это ты! Который час?

К р и ж о в е ц. Уже пробило семь.

Л а у р а. Семь? Ты останешься поужинать? Мария купила стерляди. Ты ведь их так любишь…

К р и ж о в е ц. Уже утро, Лаура, через час мне надо быть в суде. День начинается.

Л а у р а. Начинается день? Так почему же здесь так темно? Открой, ради бога, все окна. Я так долго ходила… всю ночь в темноте, я устала…

К р и ж о в е ц. Лаура, дитя мое, умоляю, возьми себя в руки. Отдохни. Уже утро, семь часов, начинается тяжелый, напряженный день, мне надо зайти домой — принять ванну, переодеться. У меня важный процесс, меня ждут в суде. Я вернусь не позже одиннадцати. Я тоже уже почти без сил. Лаура, прошу тебя, будь благоразумной, в наших интересах — сохранить спокойствие. Дело серьезное, нам надо еще набросать твое заявление. Пойми, это очень важно…

Л а у р а. О да, в наших интересах — сохранить спокойствие и благоразумие, дело серьезное… двадцать три миллиона. Экспорт-импорт лимитед, да-да, понимаю, это очень серьезно: аудиенции, кабинеты, портфели — все это в наших интересах. Мы должны остаться невозмутимыми. Да, мадемуазель aus Czernowitz[44], ведь надо и туда позвонить, сказать, что госпожу Лауру арестовали, что она убила барона… Как все это отвратительно! (Словно пробудившись.) Знаешь, Иван, что бы я сделала, будь я на твоем месте?.. Спокойно и невозмутимо, как ты говоришь, оставила бы в покое все эти портфели и миллионы и никуда бы не поехала. Я бы осталась здесь… (Резкий переход от сентиментальности к вспышке бешенства.) Неужели ты сможешь меня покинуть сейчас, вот здесь? В самом деле, ты сможешь уехать после всего, что здесь произошло?

К р и ж о в е ц. «После всего, что здесь произошло»! Обо всем этом, Лаура, можно говорить без пафоса! Мы живем не в безвоздушном пространстве. События вне нас развиваются по своей собственной логике. Я уезжаю сегодня вечером — это от меня не зависит, не так ли? Да, сейчас я тебя оставлю; пойми, в восемь часов я должен быть в суде, как актер — на сцене, но я вернусь, как только кончится эта комедия. Да, это идиотизм, но так надо.

Л а у р а (как эхо). «Это идиотизм, но так надо»…

К р и ж о в е ц (возмущенно). Да, Лаура, это идиотизм, но все это отнюдь не глупее того, что здесь разыгралось, и я прошу тебя это понять! И потом, я, что ли, вызвал на наши головы всю эту… чепуху? У меня просто больше нет ни сил,