Читать книгу - "Воображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн"

Например, в заирском племени суку, где я работал, продолжительность жизни хижины составляет около десяти лет. Типичная биография хижины начинается с того, что она служит домом для пары или, в случае полигамной семьи, для жены с детьми. Со временем хижина последовательно становится гостевым домом или жилищем для вдовы, местом встреч подростков, кухней и, наконец, курятником или хлевом для коз – пока не разваливается, подточенная термитами. Физическое состояние хижины на каждом этапе соответствует конкретному применению; хижина, используемая не так, как диктует ее состояние, вводит людей суку в смущение и говорит о многом. Так, если гостя селят в хижине, которой положено быть кухней, это кое-что говорит о статусе гостя, а если на участке нет хижины для гостей, это кое-что говорит о характере хозяина участка – он ленив, негостеприимен или беден [Копытофф 2006: 137–138].

Насколько проблематично для Копытоффа упоминаемое здесь «физическое состояние» хижины? В гораздо меньшей степени, нежели динамика ее «культурного статуса». Физическое старение хижины идет параллельно с ее культурным старением (как иначе назвать процесс приобретения социальной биографии, завершающийся физическим распадом?), а заодно детерминирует его – термиты могут оборвать жизненный путь хижины и в бытность ее «домом для гостей». Но физическое старение описывается в данной схеме как однонаправленный, линейный, «простой» процесс в противоположность процессу культурного оформления биографий, допускающему возвратное движение в пространстве социальных значений («уникальный объект – товар – уникальный объект», «храм – бассейн – храм» и т. д.). Для того чтобы социальная и культурная мобильность вещи предстала как самостоятельный предмет анализа, требующий особой логики исследования, ее физическая биография должна быть описана максимально просто и непроблематично. В противном случае в объяснительную схему наряду с «когнитивным маркированием» и «категориями культуры» придется включить «термитов» и «качество строительного материала».

Несколько лет назад, работая в одном из проектов с группой экономистов из Гарвардского университета, я услышал от Алана Кантроу – руководителя исследовательской команды – удивительно бодрийяровское рассуждение: «Мы занялись анализом причин американского ипотечного кризиса и поняли простую вещь, которую нам стоило понять гораздо раньше. Американская экономика – это экономика фетишизма. И главный фетиш в ней – маленький домик с лужайкой в благоустроенном пригороде. Благодаря мифологии Великой американской мечты спрос на такие домики всегда превышает предложение: его символическая ценность не связана с экономической стоимостью. Ведь если у тебя есть такой дом, ты не деклассированный элемент, а средний класс, ты общаешься с правильными людьми и работаешь на правильной работе. Влезая в ипотеку на четверть века, люди инвестировали не в свое будущее, они инвестировали в самоуважение и уважение соседей. Ипотека – это не экономический институт, это культурный институт с экономическими последствиями».