Читать книгу - "Состояние постмодерна. Исследование истоков культурных изменений - Дэвид Харви"

Поскольку габитус является бесконечной возможностью порождения тех или иных продуктов – мыслей, восприятий, выражений, действий, – пределы которых установлены исторически и социально определенными условиями их производства, постольку формирование поведения и та условная свобода, которые он обеспечивает, столь же далеки от создания непредсказуемой новизны, как и от простого механического воспроизводства первоначальных состояний [Bourdieu, 1977, р. 95].

Это теоретическое рассуждение, хотя оно и не является завершенным, весьма интересно. Позже я вернусь к рассмотрению его последствий для культурного производства.

В горизонтальном измерении сети (табл. 13.1) я перечисляю четыре других аспекта пространственной практики, выведенных из более конвенциональных пониманий.

1. Доступность и дистанцирование свидетельствуют о роли «барьера дистанции» в человеческих делах. Расстояние является и барьером для человеческого взаимодействия, и защитой от него. Оно налагает трансакционные издержки на любую систему производства и воспроизводства (особенно на те системы, что основаны на любом сложном социальном разделении труда, торговле и социальной дифференциации репродуктивных функций). Дистанцирование (ср.: [Giddens, 1984, р. 258–259]) просто является мерой того, насколько необходимо преодолевать барьер пространства для осуществления социального взаимодействия.

2. Присвоение пространства свидетельствует о том способе, каким пространство занято объектами (домом, фабриками, улицами и т. д.), видами деятельности (землепользование), индивидами, классами или социальными группами. Систематизированное и институционализированное присвоение может содержать производство территориально закрепленных форм социальной солидарности.

3. Господство над пространством отражает то, каким образом индивиды или могущественные группы господствуют над организацией и производством пространства посредством легальных или иных средств, с тем чтобы обладать бóльшим контролем либо над барьером дистанции, либо над тем способом, каким пространство присваивается ими или кем-то иным.

4. Производство пространства отражает то, каким образом производятся новые системы (реальные или воображаемые) землепользования, транспорта и коммуникаций, территориальные организации и т. д., и то, как возникают новые способы репрезентации (например, информационные технологии, комьютеризированное картографирование или дизайн).

Эти четыре измерения пространственной практики не являются независимыми друг от друга. Барьер дистанции подразумевается в любом понимании господства над пространством и присвоения пространства, в то время как постоянное присвоение некоего пространства определенной группой (скажем, уличной бандой, тусующейся на перекрестке) переходит в фактическое господство над этим пространством. Производство пространства, поскольку оно сокращает барьер дистанции (например, «уничтожение пространства посредством времени» при капитализме), изменяет дистанцирование и условия присвоения и господства.

Изображая подобную сеть, я не ставлю цель провести какое-либо систематическое исследование позиций внутри нее, хотя такое исследование было бы небезынтересным (для наглядности я обозначил в отдельных ячейках несколько противоречивых позиций и хотел бы предположить, что различные авторы, которые рассматривались выше, концентрируются на различных их аспектах). Моя цель заключается в том, чтобы найти некую точку входа, которая позволит на более глубоком уровне провести рассмотрение сдвига в пространственном опыте в истории модернизма и постмодернизма.

Таблица 13.1. «Сеть» пространственных практик