Читать книгу - "Лабиринт иллюзий. В погоне за успехом на финансовых рынках - Александр Кургузкин"

Но оказывается, что чем дальше горизонт, тем более устойчивые предположения о возврате к норме мы можем делать. Устойчивость экономической системы свободного рынка такова, что простая максима «все наладится» работает довольно неплохо на дальних горизонтах.

Если вы пройдетесь по американскому индексу акций на временном отрезке в год, то вы увидите одну волатильность результатов, если же вы удлините отрезок до пяти лет, то волатильность результатов окажется существенно меньше, из картины полностью исчезнут два последних мощных медвежьих рынка. Если же вы удлините отрезок до 20 лет, то волатильности почти не будет, потому что на таком горизонте максима «все наладится» становится доминирующим принципом [2].

Но публика игнорирует долгосрочные механизмы возврата к норме, потому что они действуют за пределами фокуса внимания публики, сконцентрированной на относительно коротком временном окне «происходящего». Средний горизонт внимания, который можно вывести из рыночных премий за волатильность, составляет всего около года [5].

Это довольно ограниченный горизонт, если сравнивать его с характерными периодами экономических и финансовых процессов, лежащих в основании бизнеса компаний. Этот горизонт имеет психологические, эмоциональные основания. Пожалуй, можно говорить об «эмоциональном горизонте» будущего, на котором сконцентрированы надежды, фантазии и страхи большинства участников. Можно сказать, он характеризует среднюю способность участников рынка к терпению.

Эмоциональное давление Лабиринта загоняет публику на краткосрочные горизонты, где максима «все наладится» не работает. Наблюдая рынок в относительно коротком окне в один-два года, можно найти массу доказательств провала механизма стабилизации и возврата к норме.

Когда мы ограничиваем себя рамками ближайшего, «эмоционального» будущего, восприятие рисков будет другим. Мы не можем делать сильные предположения о возврате к норме на горизонтах в пару лет, потому что на таком масштабе все может испортиться довольно сильно, а работа сил, возвращающих систему к норме, может затянуться на годы. Опасности, которые может принести ближайшее будущее, станут представляться весьма высокими.

Короткий «эмоциональный» горизонт заставляет публику воспринимать волатильность рыночной цены как источник убытков. Восприятие публикой опасностей будущего волатильно и избыточно, и рынок отражает эту избыточность в виде краткосрочной волатильности.

В итоге рынок оценивает активы, опираясь на свое представление о потенциальных шоках краткосрочного будущего. Это в основном попытки вывести будущее из прошлого, пропущенные через призму эмоций, надежд и страхов.

Эмоции рыночной толпы волатильны, она быстро переключается между чрезмерным оптимизмом и чрезмерным пессимизмом. Чрезмерный оптимизм порождает иллюзию броска в светлое будущее, и публика бросается покупать разворачивающуюся прямо на глазах «хорошую историю». Чрезмерный пессимизм порождает иллюзию надвигающегося грандиозного обвала, и публика, напуганная «тенью черного лебедя», бросается в защитные активы и прочие дорогостоящие способы убежать от риска.

Рыночная толпа своей эмоциональной неустойчивостью сама создает волатильность оценок будущего и краткосрочную цикличность как результат метаний из защитных активов в рискованные и обратно. Цена волатильна, потому что оценки рисков рыночной толпой волатильны. Волатильность порождает неопределенность, неопределенность порождает страхи, страхи порождают волатильность. Возникает порочный круг, питаемый эмоциями толпы и имеющий мало отношения к настоящим опасностям будущего.

Парадоксально, но толпа требует премию за то, что сама же и создает своей неспособностью правильно выполнять работу оценки будущих опасностей.

Важно понимать, что волатильность, порожденная эмоциями толпы, находится в контексте возврата к норме. Чрезмерный оптимизм рано или поздно сменяется разочарованием, из которого вырастают новые страхи. Чрезмерный пессимизм – апатия, из которой вырастает новая надежда. Эмоциональное состояние склонно проскакивать то, что можно было бы назвать нормой, стремительно двигаясь к противоположному полюсу эмоционального возбуждения, но это не меняет главного: любое состояние временно.

Вы можете думать, что искажения в оценках риска справедливы только для непрофессионалов, а в профессиональной среде все делается по точным формулам с учетом правильных горизонтов. Но все усложняют механизм карьерного риска, необходимость подстраиваться под потребности клиентов и под стандарты индустрии. Институционалы и профессионалы между непрофессиональной толпой и рынком зачастую оказываются всего лишь прослойкой, которая мало что может сделать.

Таким образом, рынок проецирует на цену представления о рисках, нагруженные вещами, не имеющими отношения к долгосрочному ущербу, на который опирается наша исходная формулировка риска. Для тех участников, кто верит в такие вещи, это создает ограничения и сужает пространство возможностей. Соответственно, это создает возможности по расширению пространства маневра для тех, кто может критически относиться к рыночным оценкам.

Если мы точно поймем, что именно для нас является риском, то получим возможность извлекать пользу из разницы между представлениями публики и нашими собственными.

Ранее мы выяснили, что лучше всего понимать свою работу на рынке как бизнес взятия премий за риск. Такой бизнес, по сути, не отличается от бизнеса страховой компании и состоит в том, чтобы перерабатывать локальные реализации рисков в обмен на долгосрочную премию. Мы надеемся, что на достаточно длинном горизонте наши усилия, связанные с реализациями рисков, должны оказаться достойно компенсированы потоком премий.

Долгосрочный успех этого бизнеса будет зависеть от того, насколько хорошо вы абсорбируете и перевариваете те непредсказуемые шоки, которые периодически подбрасывает вам будущее. Это бизнес, который выстроен вокруг устойчивости к шокам, вокруг способности выстоять долгосрочную осаду со стороны будущего.

В каком-то смысле этот бизнес противоположен тому, что пытается делать эмоциональная толпа на рынке, которая стремится убежать от шоков будущего, делая ставку на свою способность быстро ориентироваться в ситуации.

Поэтому можно просто посмотреть, что делает толпа, и сделать наоборот.

1. Толпа пытается убежать от рисков через попытки предсказать краткосрочное будущее.

Бизнес взятия рисков не предполагает от вас умения предсказывать, какие риски и каким образом реализуются. У вас появляется прекрасная возможность честно отбросить попытки предсказать будущее как бестолковое занятие. Ваш бизнес не полагается на умение предсказывать будущее.

Вы можете себе позволить честно признать, что ничего не знаете о тех шоках, что принесет вам будущее, и можете быть уверены только в том, что это неизбежно случится. Это дает вам некоторое преимущество перед рынком, который в массе своей пребывает в иллюзии, что знает что-то о будущем, и строит вокруг этого избыточные ожидания.

Переработка шоков не предполагает, что вы умеете заглядывать в будущее или способны быстро реагировать на изменения. Вам это не нужно, вам нужно спокойно принять реализацию риска и продержаться до момента, когда рыночный механизм выведет ситуацию на путь возвращения к норме.