Читать книгу - "Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике - Мартина Лёв"

Берлин находится в условиях структурной дилеммы: с одной стороны, общество знания требует вхождения в научно-образовательную элиту, с другой стороны, бюджет с безнадежным дефицитом в 60 миллиардов евро диктует необходимость экономии. Он хронически страдает от того, что его огромный потенциал как города знания и города науки дает слишком малый эффект на рынке труда. Только в результате давления, которое стали оказывать социальные среды гражданского общества, связанные со знанием, удалось, начиная с 2004 г., постепенно закрепить знание и науку на более видных местах как в городской повестке дня, так и в дискурсах самоописания этого мегаполиса. В то же время анализ социальных сред знания в сферах стартапов и высоких технологий показывает, что на рынке труда все еще слишком мало заметны эффекты от того, что составляет привлекательность Берлина во всем мире, – а это прежде всего соприкосновение гетерогенных стилей жизни и жизненных миров, профессий и дисциплин, культур знания и KnowledgeScapes мегаполиса, “digital bohemians” и “young urban non-professionals” (Тоби Маттизен, личное сообщение). Поэтому кейс Берлина опровергает, как уже было сказано, в почти классической форме гипотезы Ричарда Флориды о “креативном классе” (Florida 2002).

Илл. 3: Институты Общества им. кайзера Вильгельма в берлинском Далеме

Источник: Domäne Dahlem 1992, S. 9

Многие посвященные Берлину исследования, в том числе наши собственные (Matthiesen u.a. 2004), свидетельствуют о наличии тяжелой “проблемы вписывания” (problem of fit) в столичной культуре знания и присущих ей формах знания. Здесь много фундаментального знания, но пока очень мало таких форм, которые близки к товарной зрелости и обладают релевантностью прямой применимости: это видно, например, по тому, какая относительно малая доля зарегистрированных здесь патентов реализована в виде продуктов, которые можно было бы вывести на рынок. Следует, правда, заметить, что такого рода технико-инженерно-экономические показатели необъективны: они не учитывают наличествующий в Берлине огромный ассортимент продукции гуманитарных наук, наук о культуре и о человеке. К тому же – как смогла показать группа роттердамских исследователей во главе с ван ден Берхом и ван Винденом (EURICUR 2005) – привлекательность крупных городов для внешних компетенций, повышающая инновационный потенциал и потенциал роста, в значительной мере зависит от гетерогенности города и т. д., а не только от зарегистрированных патентов в технологической сфере и т. д. Поэтому при реконструкции габитуса знания мегаполисов следует настраивать оптику так, чтобы сравнительно простые технологические и экономико-географические показатели из области знания и инноваций, специфичные для многих массивов данных по городской экономике, получали расширение, добавленное за счет концептуализации знания.

В том варианте “problem of knowledge fit”, который мы наблюдаем в Берлине – с его проблемами несообразности и непропорциональности, – заметны также, во-первых, перевес научно-исследовательской деятельности, финансируемой не из частных источников, а во-вторых – отсутствие индустриальных исследовательских учреждений, и это – в некогда крупнейшем промышленном городе Германии. Теперь, под ударами тотальной деиндустриализации, промышленность здесь почти исчезла. К тому же группы гражданских активистов, первыми выдвинувшие тему “Берлин как город знания” на повестку дня, слишком долго сталкивались в администрации Сената с позицией, которая граничила с сопротивлением всяким попыткам что-либо обсуждать. За счет этого было упущено драгоценное время. Кроме того, как мы смогли показать, культуры знания в берлинском регионе до сих пор образовывали не совсем оптимальную смесь мягких сетей (социальные среды знания, креативные среды культурной индустрии) и жестких сетей (заинтересованные группы с организационной и ресурсной поддержкой). И не в последнюю очередь надо подчеркнуть, что город по-прежнему слишком слабо использует свою огромную культурную и урбанно-гетерогенную привлекательность для выработки собственных стратегий “sticky knowledge place”. Есть основания усомниться в том, что нынешняя брендинговая кампания “Be Berlin”, с помощью которой пытаются артикулировать повсюду разыскиваемый и не обнаруживаемый центральный код габитуса этого мегаполиса, далеко ушла от прежних духоподъемных кампаний “постфордистских” семидесятых, вроде “Froh in Do” (“Весело в Дортмунде”).

Илл. 4: Берлинские учреждения знания

Источник: IRS

Намеченные здесь лишь в самых грубых чертах дефицитарные аспекты берлинского габитуса знания мы разработали и перепроверили с помощью контрастирующих “глубинных замеров”. Приведем несколько примеров.