Читать книгу - "После 1945. Латентность как источник настоящего - Ханс Ульрих Гумбрехт"

– Итак, это вы… (сильное и удивляющее подозрение).

– Нет. Не я… (возмущенное и удивленное отрицание).

– Но не хотите ли вы заставить меня поверить… (невероятная и даже абсурдная гипотеза).

– Нет, но я… (испуганное допущение)

– Вы прекрасно знаете, что… (логика, логика, логика).

– Я не… (простое отрицание, по всем статьям совершенно не достаточное)^[88].

Ничего удивительного не происходит. Тридцатью страницами позже Педро замолкает и готов подписать документ, подтверждающий его вину. Однако будет неверно сказать, что, изнуренный и усталый, он наконец сдается. Скорее под растущим напором вопросов полиции Педро действительно убеждает себя, что несет ответственность за смерть девушки: «Вот что действительно случилось. Не имело никакого смысла кричать нет-нет, как маленький мальчик, не желающий принять наказание. Взрослые должны отвечать за последствия своих поступков. Наказание – это лучшее утешение в состоянии вины и единственное возможное очищение»^[89]. И тут предсказуемой реакцией читателя станет предположение, что в этот раз допрос породил самообман – то есть произошло самовнушение, несогласное с истиной. И в этот момент вопреки вероятности в полицейском участке появляется жена героя и мать умершей девушки. Она – лучший свидетель для защиты Педро. Ей нужно произнести всего несколько слов (которые она повторяет): «Это не он». И поскольку она женщина слишком недалекая, чтобы кто-то поверил в ее способность говорить нечто кроме самой простой истины, то ее слов достаточно, чтобы вызволить Педро из-под стражи. Для полицейского же инспектора случай Педро совершенно типичен. Только обвиняемые с образованием так легко сдаются под натиском допроса: «Умные люди, подобные вам, всегда самые бестолковые. Никогда не пойму, почему именно вы, люди с образованием и культурой, так легко поддаетесь давлению. Любой мелкий преступник, любой бедняк, любой идиот защищается куда лучше. Говорю вам, если бы не эта женщина, вам пришлось бы туго»^[90]. Но является ли невиновность Педро последней истиной? Конечно, так именно и хочется считать всем, кто читает роман Мартина-Сантоса ради сюжета (и поэтому отождествляется до определенной степени с протагонистом). Но в конце концов текст не дает никакого определенного ответа на медицинский вопрос о том, насколько вмешательство Педро способствовало смерти девушки. Текст просто представляет нам силовое поле, включающее три типа динамики: институциональное давление допроса, индивидуальный порыв матери-жертвы донести собственную правду до полиции и сменяющиеся состояния сознания Педро.

Все выглядит совсем иначе в неформальном допросе, составляющем основу романа Уильяма Фолкнера «Реквием по монахине». Гавин Стивенс, адвокат Нэнси, афроамериканской няни, хорошо знает, что по всем правовым нормам – и по всем фактам – ответственность за убийство малютки-дочери Темпл и Гоуэна Стивенса (племянника адвоката) несет именно Нэнси. Однако она убила ребенка, поскольку верила – и как выясняется, была права, – что смерть малютки не позволит Темпл смотаться вместе со своим тайным любовником, Алабамой Рыжим, – событие, которое уничтожило бы целую семью (включая второго ребенка Темпл). Убив ребенка, Нэнси пытается спасти всю семью. Роман не оставляет никаких сомнений в том, что именно Темпл, а не Нэнси несет моральную ответственность. В то же время из обнаружившейся истины не выйдет никаких судебных последствий. Таково одно из потенциальных прозрений, предлагаемых текстом Фолкнера. И как только Гавен Стивенс вынудил Темпл признать, что она лгала о своей роли во всем этом деле, – как только он рассеял ее самообман – они совершают ночной визит к губернатору Миссисипи с целью добиться прощения для Нэнси. Однако в ходе длинного разговора между ними тремя выясняется, что губернатор не испытывает никакого интереса к истине (которая, с его точки зрения, носит несколько проблематичный характер). Не только Нэнси не получит никакой отсрочки приговора, губернатор даже и не постарается понять, чего Темпл на самом деле от него хочет: