Читать книгу - "История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков"

На второй ступени как ступени второго самосозерцания Я созерцает определенность, положенную в объективную сторону его деятельности. В этом самосозерцании Я есть объект для самого себя. Эта ступень начинается с этапа продуктивного созерцания и заканчивается этапом рефлексии.

На третьей ступени как ступени третьего самосозерцания Я становится для себя объектом в качестве сознающего себя ощущающим. Иными словами, то, что раньше было в Я субъективным, также приобретает объективность. Стало быть, теперь в Я всё объективно, или Я полностью объективно и в качестве объективного одновременно есть субъект и объект. В высшем акте рефлексии Я рефлектирует одновременно объект и самое себя, будучи одновременно идеальной и реальной деятельностью. Здесь Я становится само для себя объектом только посредством воления, понимаемого как действия, направленного на самого себя. Эта ступень включает в себя этап рефлексии как ее изначальный период и завершается абсолютным актом воли. В свою очередь абсолютный акт воли, по мнению Шеллинга, становится объектом для Я посредством того, что объективное в волении, направленное вовне, становится для него объектом в качестве природного влечения; субъективное же, направленное на закономерность саму по себе, — в качестве абсолютной воли.

Кульминацией этого акта оказываются возникновение человеческого мышления и реализация способности к теоретическому абстрагированию как акта самодетерминирующейся воли. Отыне бессознательное стало активной сознательной силой, прорывающей горизонты природы, выводя тем самым человеческий дух на широкие просторы социальной действительности. Стало быть, дальнейшая самообъективация самосознания осуществляется через созданную людьми «вторую природу», т. е. культуру.

Итак, в первом, еще бессознательном акте самосознания Я было субъект-объектом, не будучи таковым для самого себя. Во втором, в акте ощущения, объектом для него стала только его объективная деятельность. Й, наконец, в третьем, в акте продуктивного созерцания, оно стало для себя объектом в качестве ощущающего, т. е. в качестве субъекта.

Таковы, по Шеллингу, основные, три эпохи в истории самосознания, в опыте определяемые как беспрерывная последовательность ступеней, которую можно вести от простого вещества к организации, посредством которой бессознательно творящая природа возвращается к самой себе. Эти три эпохи в принципе не выходят за пределы природы.

По мнению Шеллинга, реконструированные выше ступени самообъ- ективации субъективного позволяют понять, какйм образом объективный мир как «не осознанная поэзия духа»⁴⁹ сообразуется с представлениями в нас, а последние — с объективным миром. Это возможно в силу существующей между идеальным и реальным мирами предустановленной гармонии. Последняя, в свою очередь, была бы немыслима, если бы деятельность, I посредством которой производится объективный мир, т. е. бессознательная деятельность, создавшая природу, не была изначально тождественна сознательной деятельности, выражающейся в волении. А эта тождествен- н ность сознательной и бессознательной деятельности обнаруживается в субъективном, в самом сознании, в Я как основополагающем принципе трансцендентальной философии, образующем абсолютно достоверное,

I которым опосредуется вся остальная достоверность.

Кульминацией философских размышлений раннего Шеллинга стала четвертая система — система абсолютного тождества Духа и Природы, субъективного и объективного, представленная Шеллингом в работах «Изложение моей философской системы» (1801), «Система моей фило- ! софт» (1804). Новым в данной системе было то, что ни мышление, ни бытие не следует рассматривать в качестве первоосновы сущего. Ни то ни другое, точнее, то и другое вместе, единство того и другого — вот из чего | нужно исходить. Тождество духа и природы, полная нерасчлененность! объекта и субъекта. Вне нас господствует тот же дух, что и в нас, и в нас; та же природа, что вне нас. Иными словами, природа — это зримый дух,

I дух — это незримая природа.

Суть философии тождества как раз и состоит в утверждении, что всевозможные противоположности и различия между Духом и Природой, субъективным и объективным настолько смыкаются тесно в Абсолюте, что как таковые они в нем устраняются, в силу чего он оказывается абсолютным тождеством. Абсолютное тождество философ именует высшим разумом, который есть «абсолютное единство, абсолютная противоположность и абсолютное единство единства и противоположности, содержащееся в тотальности»^[897]. Стало быть, имя абсолюту — Разум, разум абсолютный, ибо он мыслим как всеобщая неразличеннность объективного и субъективного. В этом абсолютном разуме всё совершенно едино. Сокровенная тайна его сущности в том, что в нем самом нет ничего от мышления и бытия, но он есть единство обоих, единство, возвышающееся над ними, не будучи замутненными ими. В этом понимании Разума и Абсолюта мы имеем синтез Фихте и Спинозы в форме пантеистического спиритуализма. Всё есть разум, а Разум — это всё. Точка зрения Разума есть точка зрения абсолютного знания. Единственно абсолютное знание — абсолютное тождество.

В качестве неразличенности познания и бытия абсолют определим лишь по отношению к разуму, ибо только в нем познание и бытие могут встречаться как противоположности. В абсолюте бытии и познание абсолютны и, поскольку каждое из них абсолютно, ни одно из них не имеет вне себя, в другом, противоположности. Но оба, как познание, так и бытие — лишь различные отражения одного и того же абсолюта. Поэтому есть само по себе только единство, которое лежит в основе противоположности всеобщего и особенного в вещах и той же противоположности в познании.

Вдохновленный идеей о совпадении противоположностей, почерпнутой из диалога Дж. Бруно «О причине, начале и едином», Шеллинг в своем диалоге «Бруно, ши О божественном и природном начале вещей. Беседа» возводит единство вместе с его противоположностью к возвышающемуся над ними единому, ибо единство полагается вместе с противоположностью: «всё, друг другу противоположное, истинно и реально только в том случае, если оно положено в одном и том же»^[898]. Противоположности положены в едином, которое растворяет их в себе, превращая их в нерасчлененное единство, поскольку без него они немыслимы. «Невозможно полагать единство, — отмечает философ, — не полагая его с противоположностью»^[899].

Однако это единство всех противоположностей в свою очередь опять образует противоположность, причем высшую противоположность, которая также полагает единство, но уже высшее единство. Последнее, по Шеллингу, возможно, если его мыслить как содержащее в себе противоположность вместе с единством, ей противостоящим. Иными словами, речь идет о полагании некоего единства, которое объединяет единство и противоположность. Это высшее единство единства и противоположности Шеллинг и именует единым. В едином высшее, или абсолютное единство не может мыслиться как «замутненное различенностъю». В нем уничтожается всякое многообразие и именно потому, что в нем содержится всё, в нем не может содержаться ничего различимого, в нем содержится нераз- личенность всех вещей, находящихся в нем.