Читать книгу - "Эльфийский подменыш - Алан Чароит"

Обращались и к лекарям, и к колдунам, но никто не мог ответить, отчего же боги до сих пор не послали лорду и леди наследника. Лишь одна старая ведьма как-то обмолвилась, что знает верное средство от этой напасти: нужно только раздобыть свежую печень медведя.

Отправился тогда лорд на охоту, хоть и сезон был уже неподходящим. Многие мили пришлось ему пройти, прежде чем набрёл он на медвежий след. Возрадовавшись нежданной удаче, лорд устремился в чащу леса, оставив слуг далеко позади.

И вот долго ли, коротко ли, оказался охотник на поляне, сплошь заросшей вербеной и крестовником. Среди цветов и трав с медвяным запахом резвился медвежонок, которого охраняла большая чёрная медведица. И хоть жаль стало лорду медведицу и медвежонка, но себя было ещё жальче. Наложил он на тетиву стрелу и натянул верный лук, зная, что не промахнётся.

В тот вечер замок ликовал, приветствуя славного добытчика. Повара приготовили печень по особому ведьминскому рецепту, и хозяин с хозяйкой отведали кушанье, прежде чем пойти в опочивальню.

Вскоре леди понесла дитя, и радости домочадцев не было предела. Ведьма же предсказала, что родится мальчик, за что лорд пожаловал ей сундук, полный драгоценных тканей, и ещё пятьдесят золотых сверху.

Но радость его оказалась недолгой: в ночь, когда любимая жена должна была разрешиться от бремени, поднялся неистовый ветер и пошёл град размером с голубиное яйцо. Ровно в полночь появился на свет наследник. В первый и последний раз взглянула на него мать и испустила дух. Убитый горем лорд велел дать плетей негодной ведьме, а на сына даже не взглянул. С тех пор в замке никогда не устраивали пиршеств, а флаги на башнях и даже сам герб лорда украсили чёрной каймой – в знак вечного траура.

Шли годы. Наследник подрастал, не зная ни отеческого совета, ни материнской любви. И вот однажды приснился ему удивительный сон: будто бы на лесной поляне, поросшей вербеной и крестовником, сидит чёрный медведь, размером с гору. Испугался мальчик – ведь глаза у того медведя были совсем человечьи. Он хотел убежать, но высокие деревья преградили ему путь, а зверь вдруг промолвил так:

– Не за себя живёшь, человеческое дитя, а за моего сына. Не должен был ты родиться на свет. Поэтому не видать удачи тебе и всему твоему роду во веки веков. Таково слово Хозяина Лесов!

А потом поведал без утайки, как всё было. Заплакал мальчик – очень уж страшным и огромным был зверь – и проснулся.

С того времени стоило ему лишь закрыть глаза, как чёрный медведь неизменно являлся в его сны. Рычал, скалил окровавленные клыки и всё твердил о неоплатном долге. А наутро у постели непременно обнаруживался кусок протухшего мяса, над которым даже в зимнюю пору роились жирные мухи. Вот только с рассветом это напоминание о ночном кошмаре исчезало бесследно, поэтому жалобам юного лорда никто не верил. Стали поговаривать, что умом он уродился слаб, а духом боязлив – не в отца пошёл. Лекари да колдуны лишь руками разводили, и тогда повелел лорд призвать ту самую ведьму, что когда-то велела добыть медвежью печень. Та ни в какую не соглашалась, памятуя о плетях, но слуги всё равно схватили её и притащили в замок.

– Что же ты наделала, окаянная! – Лорд в ярости топнул ногой. – Всё это – твоя вина, так держи теперь ответ!

– Негоже пенять старой женщине, коли своими руками всё испортил, – отвечала ему ведьма. – Я и помыслить не могла, что убьёшь ты беззащитную мать и её дитя в угоду своему семейному счастью. Подождал бы немного – и вышел бы к тебе сам косолапый, чтобы сразиться один на один, как принято у честных людей. И не случилось бы беды. А теперь даже я не знаю, как помочь твоему горю.

Глянул тогда лорд на маленького сына и помрачнел ещё больше.

– Не за себя ведь прошу, – пробормотал он. – Моя-то жизнь всё равно уже, считай, кончена.

Смягчилось тогда сердце старой ведьмы, и молвила она так:

– Большое злодейство сотворил ты, глупый лорд! Прогневал Хозяина лесов, обрёк жену на верную смерть, а кровное дитя – на долгие муки. Но так и быть, знаю я самое распоследнее средство. Не ради тебя открою тайну, а чтобы не страдала невинная душа сына за дело отца. Говорят мудрые люди, будто бы живёт в самом сердце леса белый друид, что водится с феями и лесными зверями, – если кому и под силу заклясть гибельные сны, то только ему. Вот только согласится ли он помочь – то мне неведомо. А пока твои люди ищут мудреца, прошу: отдай ребёнка мне. Я сделаю так, чтобы в моей хижине он рос без страха.

– Ишь чего удумала, старая карга! – Лорд ударил кулаком по столу. – Где же это видано, чтобы единственный наследник вдали от замка рос, да ещё в такой жалкой лачуге? Или хочешь забрать последнее, что у меня осталось? Нет, не бывать тому!

Ничего не ответила ведьма – лишь покачала косматой головой и растаяла в воздухе. С тех пор её в тех краях не видали. А белого друида искали долго, да так и не нашли. Кто знает: может, его и вовсе не существует…

Мальчик же по-прежнему мучился от дурных сновидений, в которые никто не верил. Вскоре даже родной отец стал укорять его за досужие выдумки, словно позабыв о том, что сам натворил. И вот уже по всем землям разнеслась весть, что наследник лорда настолько умом скорбен, что боится даже собственной тени в солнечный полдень. Те же, кто ведал, в чём дело, знай себе помалкивали, ибо негоже перечить господину. Да и зачем ворошить прошлое, если сделанного не вернёшь?

Так всё и было, пока не стукнуло наследнику осьмнадцать годков. В ту самую пору забрёл в замок странный хромой человек: по всем признакам вроде как колдун, но по виду – из благородных. Выслушал он юношу, да не рассмеялся, а молвил так:

– Причинить зло легко, а исправить – совсем непросто. Не должен был ты появляться на свет, Медвежонок. Но если уж обманул судьбу и родился – негоже тебе и дальше одолженную жизнь в отцовском замке зря просиживать. Сам посуди: останешься здесь – не видать тебе счастья. За порогом дома, может статься, тоже, но этого уже никто не знает наверняка. А мир велик. Может, ещё встретишь своего белого друида…

И хоть глуп был сын лорда, но даже его скудного ума хватило понять, что в словах незнакомца есть немалая правда. В тот же день собрал он пожитки и без сожалений покинул отчий дом. А уходя, лишь единожды обернулся, чтобы поклясться горам и камням, небу и земле, рекам и луговым травам, что проживёт жизнь не напрасно. Свою ли, чужую ли – без разницы. Ту, что есть.