Читать книгу - "Кто ты на Кэтнет? - Наоми Критцер"

— А почему попкорн?

— Потому что его я умею делать.

— А твои родители не удивятся, что ты в десять вечера его делаешь?

— Они просто решат, что я проголодалась.

— Ладно, — ответила Рейчел. — Спасибо.

— Супер! — Гринберри вскочила и побежала наверх.

Рейчел сделала мне глаза.

— Мне показалось, что она расстроится, если мы откажемся.

— Да уж, — ответила я.

Пять минут спустя Гринберри вернулась с большой миской попкорна. Он был воздушный, с маслом и солью и… на самом деле, стоило мне почуять запах, я поняла, как проголодалась. Хорошо, что Рейчел ее попросила. Мы сидели на спальных мешках и хрустели попкорном. Гринберри открыла специальную серию «Агентства детективок» на моем ноутбуке, и мы смотрели и обсуждали, кто у кого был любимым персонажем в детстве. У меня возникло ощущение, что для Гринберри детство — это совсем недавно.

— У нас как будто пижамная вечеринка, — радостно сказала она. — У меня с восьми лет не было пижамных вечеринок.

А у меня их вообще никогда не было.

— Рейчел, а у тебя когда-нибудь бывали пижамные вечеринки?

— Нет, — ответила Рейчел, — слишком много птиц. А вот Брайони их постоянно устраивала.

— Так странно видеть вас вживую, — сказала Гринберри. — Я тебя всегда по-другому представляла, БЛМ.

— Думала, я действительно летучая мышь?

— Нет, но из-за твоей фишки с летучими мышами я представляла тебя как Госпожу Медею из этих видео… — Она начала хихикать.

Госпожа Медея носила черные платья с очень низким вырезом, у нее были лохматые черные волосы и ярко-лиловые глаза.

— Всегда хотела попробовать такой прикид, но мне бы пришлось носить линзы и каждое утро тыкать себе пальцем в глаз, — ответила я.

— Правда? — Гринберри смотрела на меня во все глаза. — А, нет, ты шутишь. — И она снова захихикала.

— Когда встают твои родители? — спросила Рейчел.

— В шесть, но это не важно. Они не будут сюда заходить.

— Ты уверена? — спросила я.

— О да, — ответила она. — Ну то есть вы, конечно, старайтесь не шуметь. Если они что-то услышат, могут и спуститься. Но у них обоих болят коленки, так что они спускаются, только если очень надо. Поэтому стирать — моя обязанность. — Она почесала нос. — Но если они спустятся, скажите, что вы мои друзья. И лучше зовите меня Кари. Это мое настоящее имя.

— Если они встают в шесть, то во сколько уходят?

— В семь. В семь пятнадцать их уже нет. Мой автобус приходит в полвосьмого. Так что у вас будет пятнадцать минут, чтобы собраться и выйти, а я смогла запереть за нами дверь.

— Спасибо тебе большое, — сказала Рейчел.

Гринберри переложила белье в сушку. Запах мышиного помета пропал.

— К утру высохнет, правда, будет все мятое, — сказала она.

— У меня на заднем сиденье и так все будет мятое, — ответила Рейчел.

— А, да, — сказала Гринберри, опять хихикая. Она включила сушку. — Последний шанс, пока я не пошла спать. Вам что-нибудь нужно? Если что-то срочное, вы поднимитесь, конечно, только постарайтесь все-таки этого не делать. Все будет куда проще, если вы не попадетесь моим родителям.

— Зубная нить, — ответила Рейчел. — Попкорн застрял в зубах.

— Хорошо, — сказала Гринберри.

Перед сном я проверила новостные сайты — не появилось ли чего про Маршфилд. Из нового было только одно: оказывается, парень, которому принадлежала сбившая отца машина, скачал что-то и перепрограммировал ее, чтобы превышать скорость на автопилоте. Производитель утверждал, что из-за этого машину и получилось угнать. «Мы производим в высшей степени безопасные автомобили, — заявил пресс-секретарь. — Но если вы хотите ослаблять их безопасность, мы ничего не можем сделать, только аннулировать вашу гарантию. Эту проблему надо решать юридически».

Рейчел фыркнула.

— Они еще пожалеют, что не пригласили кризис-менеджера, — пробормотала она.

Мы выключили свет, и я лежала в темноте с открытыми глазами. В комнате было тепло и уютно. Я сама видела, как Гринберри заперла дверь, и знала, что между мной и отцом есть преграда, а в этом доме даже есть система охраны. И все равно, Рейчел заснула сразу, а вот я почему-то не могла.

После слов Гринберри про пижамные вечеринки я задумалась о дружбе — обо всех, кого встречала за жизнь и кто казался мне крутым. Всех, с кем можно было бы подружиться, но с кем я даже не пыталась общаться, потому что знала, что все равно их потеряю. Я немного преувеличила — меня приглашали на вечеринки. То есть меня не приглашали в том городе, где все крутые девочки носили клетку, но я помню, как меня добавляли в групповые приглашения, мне передавали записки, звали… а я просто никогда не спрашивала у мамы разрешения. Не имело смысла.

И что, мама заставит меня бросить Кэтнет, когда все это кончится?

А я ей позволю?

Я снова вспомнила Джули, и вдруг поняла, где мы были на мой восьмой день рождения. Мамин компьютер все еще был в сумке для ноутбука, я тихонько достала его, открыла и включила.

Пароль, спросил он.

НЕ_В_ЮТЕ, написала я.

Вот и все. Я вошла.

Оказывается, ноутбук садился, потому что я его как следует не выключила, и все это время он был в спящем режиме. Я достала зарядку, вставила ее рядом с моим ноутбуком и телефоном Рейчел и вернулась в кровать.

* * *

Мы проснулись от криков родителей Гринберри.

— Ты повезешь Кари к терапевту сегодня?!

— Нет, ты повезешь Кари! У меня встреча.

— Спасибо, что сказала, — это очень саркастичным тоном. — Могу я еще что-нибудь для тебя сделать?

— Ты забрал подарок, чтобы поблагодарить Луизу?

— Мы ей уже заплатили, не понимаю, зачем еще подарок.

И так без остановки, сорок пять минут подряд. Ровно в семь пятнадцать оба ушли, не прекращая ругаться. В семь шестнадцать Гринберри была уже внизу в школьной форме, немного запыхавшаяся.

— Вам что-нибудь нужно, пока я не ушла?

На завтрак времени не хватало, зато она упаковала для нас какую-то еду и налила два термоса кофе.

— Мы не сможем вернуть термосы! — заметила Рейчел.

— А, ничего страшного, — ответила Гринберри. — Папа заказал их целую кучу, чтобы дарить клиентам фирмы. Получилось слишком много, у нас их пятнадцать штук в буфете. Это хорошо, потому что мама все время их теряет. В общем, никто не заметит.

Она неловко нас обняла, потом выпустила через боковую дверь.

— Расскажите потом, как все прошло, — сказала она.

— Хорошо, — пообещала я.

* * *

Стоял прекрасный, солнечный день, листья уже краснели — было очень красиво. А самое лучшее — мы уже почти добрались. То есть предстояло еще семь часов и 450 миль пути, но учитывая, сколько мы