Читать книгу - "Голос крови - Люси Пьерра-Пажо"

Либертэ ехала по бульвару. Мимо шли матери семейств с малышами, с заводов и фабрик возвращались работницы. Вот ее обогнал новенький паромобиль с блестящим хромированным кузовом. Впереди сидели двое мужчин. Из выхлопной трубы вырвалось густое облако пара с запахом моторного масла. Машина мчалась вперед на всей скорости и вскоре повернула на соседнюю улицу.

Густой дым вновь пробудил смутное воспоминание о доме с тремя лунами и светловолосом человеке. Девушка вздохнула. Что за шутки проделывает с ней память?

Вот наконец и ворота кладбища. Либертэ обогнула северную стену, на которой еще виднелись следы картечи, остановилась у рекламного автомата. Это был женский бюст. Ему полагалось вращаться и громко расхваливать магазины белья «Колетт». Но сейчас манекен не двигался, его голова была опущена, руки поникли. Либертэ прислонила велосипед к стене кладбища, стараясь не думать о могилах с другой стороны. Она обошла голосомат, присела на корточки, открыла табло управления ключом, что висел у нее на шее.

– Да тут просто проводок отошел, – с досадой сказала она, подключая контакты.

Автомат с легким скрипом выпрямился. Либертэ закрыла дверцу.

– Посмотрим, что у нас получилось…

Автомат принял обычную позу и кокетливо протянул руку к жестяным волосам. Либертэ улыбнулась. Голосомат широко открыл рот и пронзительно закричал:

– КРОВЬ ПОМНИТ ВСЁ!

– Что? – пробормотала Либертэ, перестав улыбаться.

– КРОВЬ ПОМНИТ ВСЁ! КРОВЬ ПОМНИТ ВСЁ!

Прохожие начали оборачиваться. Побледнев, мастерица ринулась к табло управления и немедленно выдернула провод, который только что подключила.

Автомат вновь умолк и обвис.

– Что он сейчас сказал? – спросил у нее мужчина в рабочей блузе.

С покрасневшим лицом и растрепанными волосами Либертэ поднялась с колен.

– Ох… не знаю. По-моему, «скидка двадцать процентов по пятницам на всё».

Приходилось выкручиваться на ходу.

– Разве нет?

Мужчина покачал головой. Вид у него был крайне испуганный. И смотрел он на автомат так, как если бы у него на глазах сбывался самый дурной сон.

– Нет, – ответил он. – Я хорошо расслышал. Совсем не это.

– Кто-то изготовил новый цилиндр и поместил его внутрь. Как только ты подключила карту, головка считала содержание. Вот и всё.

Гийом Клеман, патрон Либертэ, рассматривал в лупу цилиндр с тонкими бороздками. На нем не было никакого знака – ни подписи, ни рисунка. Гийом поместил его в фонограф и нажал на кнопку. Пронзительный голос вновь стал выкрикивать зловещие слова.

– Но кто мог такое сделать, патрон? И что это значит – «кровь помнит всё»?

Гийом выключил фонограф, снял очки и протер глаза. День оказался утомительным, а он так и не смог сделать всё, что наметил. На столе ждала груда писем, доставленных пневматической почтой. Он рассеянно посмотрел на них и в который раз подумал, как нужен ему секретарь.

– Ты слышала о Кровавых братьях, не так ли?

Либертэ сглотнула. Если в деле замешаны Кровавые братья, то ей крупно повезло. Цилиндр мог взорваться у нее в руках, а не просто нести какую-то околесицу.

– Так это они? Но что за история с кровью?

Гийома будто удивил ее вопрос.

– Так ты не знаешь?.. Хотя… тебе ведь пятнадцать. Я иногда забываю, что молодежь не застала Второй революции. Для вас это просто строчки в учебниках. Ты что-нибудь слышала о Луи д’Омбревиле?

Конечно, Либертэ слышала. Этот человек был известен не хуже Наполеона III, и девушке не раз приходилось видеть пьесы про д’Омбревиля в автоматическом театре.

– Глава аристократов во время Второй революции, – без запинки ответила Либертэ. – Проводил черные мессы в подвалах своего особняка и был уверен, что дьявол дал ему особую власть. С кучкой сообщников восстал против Быка, отказавшись эмигрировать из Лариспема. Убил Жака Вилена во время переговоров. Убийство вызвало бунт, и большинство аристократов были убиты.

– Ну да, так всё примерно и случилось, – подтвердил Клеман. – В 1871 году мне было двадцать, тогда Лариспем еще назывался Парижем, а Коммуну еще никто не думал считать Второй революцией.

Либертэ вытаращила глаза. Ее начальник, близорукий немолодой человек, внезапно предстал в новом свете.

– Неужели ты сражался на баррикадах? – спросила она.

Гийом Клеман рассеянно крутил в руках нож для бумаги, сделанный из слоновой кости. Казалось, мыслями он унесся в далекое прошлое. Внезапно уголки его усов поднялись: он улыбнулся.

– Да, в студенческом отряде. Чего только не пришлось пережить! Победы пруссаков, свержение Наполеона III, Правительство национальной обороны – эти буржуи в жилетах были ничем не лучше императора. Потом – осада Парижа, голод. Помню, мне приходилось есть крысиное мясо. Представляешь? Потом объявили перемирие, это было так унизительно! Нас предали! После череды провокаций мы взбунтовались! Я побывал на нескольких баррикадах: на бульваре Пуэбла, на улице Сен-Мор. Это были просто кучи мусора из булыжников, стальных прутьев и бочек. Версальцы^[7] засели на холмах и палили по нам изо всех сил. Сопротивлялись мы недолго. Тюильри и мэрия полыхали. Стояла ночь, но небо было кроваво-красным. Наши волосы и одежда пропитались дымом. Если бы Тройка не решилась лезть в катакомбы, чтобы застать версальцев врасплох, не знаю, что было бы. Нам удалось превратить бойню в партизанскую войну, иначе бы всех порешили, Париж остался бы Парижем, аристократы и буржуи продолжали бы нас угнетать. Но я увлекся… Мы ведь говорили о Луи д’Омбревиле?

Либертэ, завороженная рассказом, кивнула. Гийом поднялся с кресла и начал массировать затекшую поясницу.

– Сторонники д’Омбревиля называли себя Кровавыми братьями – намекали на свою аристократическую «голубую кровь». «Кровь помнит всё» – такой у них был девиз. В 1875 году д’Омбревиль убил Жака Вилена при известных тебе обстоятельствах. Хотя подробностей до сих пор никто не знает и точно известно лишь, что д’Омбревиль после этого сам отправился в мир иной. Его убил один из гвардейцев. Говорят, перед смертью он произнес проклятие: якобы предсказал, что рано или поздно Лариспем поплатится, что пролил его кровь. Народ отомстил за Жака Вилена, с дружками д’Омбревиля расправились. Но нет сомнений, что некоторым удалось выжить, и они точно в городе. Прячутся, продолжают плести заговоры. Вспомни аварию на железной дороге в прошлом году, пожар на консервном заводе… Расследование показало, что их кто-то устроил намеренно.