Читать книгу - "Вишенка на торте. Приключения семейки из Шербура - Жан-Филипп Арру-Виньо"

— Ну же, мой дорогой Жан А., — произнесла мама, ободряюще улыбаясь. — Какие у тебя впечатления от восьмого класса?

Жан А. сглотнул, как будто у него в горле до сих пор стоял пирожок, обслюнявленный Жаном В.

— У нас в классе девчонки, — наконец отчетливо произнес он.

— Что у вас в классе? — переспросил Жан В.

— Девчонки, чурбан, — ответил я.

Жан Г. выпучил глаза от изумления.

— Ты хочешь сказать — настоящие девчонки, с хвостиками на головах, юбками и всем таким?

Жан А. в отчаянии кивнул.

— Обалдеть! — воскликнул Жан В., присвистнув.

— Ты что — в смешанном лицее? — спросил я, сильно сомневаясь в том, что такое возможно.

Но Жан А. в ответ скорчил такую физиономию, что было ясно: да, он — в смешанном лицее.

— Обалдеть! — повторил Жан В. и сочувственно добавил: — Ну ты и вляпался, старик…

Он похлопал старшего брата по плечу — казалось, теперь ему даже жаль, что на розыгрыш с обслюнявленным пирожком попался именно Жан А. Нет, ну в самом деле, бывает же такая невезуха: мало того что Жан А. носит очки и сделал за лето «скачок роста», так теперь его еще и угораздило оказаться в смешанном лицее!

Даже Бэтмен, услышав слово «девчонки», вдавился в пол клетки и прижал уши к голове.

— А что такое смешанный лицей? — спросил Жан Г.

— Понимаете, мои дорогие Жаны, — начал папа, набирая в рот дыму из трубки и напуская на себя мудрый вид. — Вам бы следует узнать, что человеческие особи делятся на две категории: в одну попадают мальчики, а в другую — существа, которых называют девочками. До настоящего момента вам не доводилось сталкиваться с этим страшным и опасным видом человеческой расы, но…

— Дорогой, — перебила папу мама. — Я хотела бы напомнить тебе и мальчикам, что являюсь представителем этого, как ты говоришь, страшного и опасного вида.

— Что? — удивился Жан Г. — Мама — девчонка? Вот это новость!

— А кто же еще? — засмеялся Жан В.

Жан Д. бросился на помощь Жану Г.

— Стоб ты знал, — сказал он Жану Г., — Юбки у мамы есть, а вот хвостиков никаких нету!

— Не у всех девчонок есть хвостики, ты, опасный вид чурбана!

— Ты сам тюрбан, я и без тебя знаю, сто не у всех! Вот, наплимел, мадам Зилтанос плитесывает волосы в путек!

— Да, но она ведь не девчонка, а твоя учительница!

— Стоб ты знал, мама тозе не девтенка! Мама — это мама!

— Так, тишина! — потребовал папа, который, кажется, уже жалел, что завел этот разговор. — Не забывайте, что в интернате для детей военнослужащих никаких девчонок нет, зато…

— Ваш папа хочет сказать, — перебила его мама, — что смешанная школа — это такая школа, в которой перемешаны мальчики и девочки.

— Миксером перемешаны? — пошутил Жан Г.

— Вот чурбан! — пробормотал Жан В., закатив глаза.

— Лицно я не хотел бы, стобы меня пелемесывали, когда я выласту.

— И глазом не успеешь моргнуть, как с тобой это произойдет, — заверил его папа. — Но вообще-то мне кажется, что иметь нескольких друзей противоположного пола не такая уж и катастрофа. Благодаря этому можно… ну, скажем…

Папа оглянулся на маму.

— Дорогая, а правда, что можно благодаря этому?

— Ну, — начала мама. — Можно научиться… Можно узнать, что… Дорогой, что можно узнать?

Они явно никогда раньше не задумывались над этим вопросом.

— Понимаете, — вдруг снова подал голос Жан А., только говорил он совсем тихо, еле слышно, — проблема в том, что нас не перемешивали…

Все повернулись к нему.

— Я в нашей школе вообще единственный латинский мальчик, — быстро проговорил он.

— Ты хочешь сказать, что все остальные мальчики у вас — греки? — ляпнул Жан В., который никогда ничего не понимает.

— Да нет, не греки, — со вздохом объяснил Жан А. — Все остальные — девчонки.

— Обалдеть, — выдохнули мы все хором.

— Ой-ой-ой! — проговорил папа.

— В чем дело, дорогой? — спросила мама.

Папа вздохнул, не выпуская трубку из зубов.

— Да я вот боюсь, не вступил ли наш Жан А. в подростковый возраст, дорогая.

Девчонки

— Ну молодец, — сказал я. — Так по-тупому испортить праздник.

Мы с Жаном А. лежали в темноте на двухъярусной кровати, и я слышал, как он вертится с боку на бок у меня над головой. Я так мощно накачал живот газировкой, что тоже никак не мог уснуть.

— Папа в кои-то веки пришел домой специально, чтобы…

— А я что, по-твоему, виноват, что у меня в латинской группе одни девчонки? — взорвался Жан А.

Обычно в дни чемпионата он прячет под подушкой маленький транзистор (чтобы папа и мама не услышали), и мы засыпаем под голос комментатора. Но сегодня у нас обоих было слишком тяжело на душе, чтобы интересоваться результатами футбольного матча.

— В следующий раз будешь думать, прежде чем приниматься учить мертвые языки.

— Нуллюс несчастный! — воскликнул Жан А.

— Сам ты нуллюс! — дал я отпор.

— Как будто ты знаешь, что это означает! Это же на латыни, ты, чурбан!

В этом весь он — мой брат Жан А. Даже когда злится, все равно обзывается на мертвом языке, просто чтобы это прозвучало красиво.

— Может, мне забраться наверх и поучить тебя французскому? — спросил я.

— Давай попробуй!

В ту же секунду стена содрогнулась от ударов. Это Жан В. и Жан Г. дрались у себя в комнате — как и всегда по вечерам. Обычно все начинается с боя подушками, но очень скоро дело принимает серьезный оборот, и оба пытаются наступить друг другу на лицо грязными ногами.

— Вот чурбаны эти средние! — вздохнул Жан А.

— Ты это уже говорил.

— Если я вмешаюсь, начнется настоящая бойня.

— Ты прав, — сказал я. — Нельзя, чтобы они полезли к нам, а то прольется кровь.

Мы немного полежали в темноте, прислушиваясь к их возне, пока наконец снова не настала тишина. Нам обоим не хотелось шевелиться. Мы с Жаном А. уже целую вечность не играли в сражение ногами. Что это с нами такое? Неужели мы выросли, сами того не заметив?