Читать книгу - "Летающий цирк - Питер Банзл"

– Это еще что такое? Чье это? – спросила Лили. Она ждала остроумного ответа Малкина, но тот притих.

– Не оглядывайся, – прошептал Малкин спустя несколько мгновений, – но, кажется, мы окружены.

Ее охватила тревога. Лис оказался прав.

– Снимай пальто и костюм пингвина! – приказал Слимвуд, еще сильнее заламывая руку Роберта, от чего все его тело пронзила жуткая боль. – Выглядишь как фокусник.

– И что мне надеть? – сквозь зубы, чуть не плача от боли поинтересовался Роберт.

Слимвуд отпустил его руку и бросил ему мешок, который принес с собой:

– Загляни сюда.

– Мне что, при всех переодеваться? – спросил Роберт. По грузовому отсеку, словно муравьи, сновали работники и разгружали багаж.

– Да, – ответил Слимвуд и отвесил ему подзатыльник, от которого кепка мальчика слетела на землю. – У нас тут свои правила, первое из которых гласит – «Не пререкайся».

Мужчина сложил руки на груди и отвернулся.

Роберт вытряхнул содержимое мешка на пол и стал переодеваться. Его сердце вздрогнуло, когда он снял папино пальто – это была единственная память об отце. Пока что он его не потерял и дал себе слово сделать все, что сможет, чтобы вернуть его.

Он аккуратно сложил пальто и убрал его в мешок. Затем снял ботинки и носки. Он вспомнил, как во время представления Слимвуд упомянул, что в цирке нет никаких правил, но то был озорной ведущий шоу. Сейчас от него и следа не осталось – перед Робертом открылась другая, намного более неприятная, сторона Слимвуда. Он умело пользовался своим обаянием, при необходимости, как по сигналу, включая и выключая его.

Когда Роберт стал расстегивать рубашку, то почувствовал кожей холодный ветер, который задувал в грузовой отсек, но уши его покраснели от смущения, а по телу прокатился жар. На шее висел лунный медальон; мальчик попытался скрыть его, но слишком поздно – Слимвуд заметил.

– Это я заберу, если ты не против, – сказал он и схватил подарок мамы. – Наверное, дорого стоит.

Роберт почувствовал закипающую внутри злость, как только Слимвуд потянул медальон на себя. Он хотел крикнуть «Поосторожней!», но мужчина уже сорвал цепочку с его шеи.

Слимвуд внимательно осмотрел медальон, прежде чем спрятать ее в кармане.

– Второе правило – «Никаких драгоценностей». А третье гласит, что все твои вещи теперь мои.

Роберту стало плохо. Это единственный подарок ему от мамы. По обе стороны от него мужчины и женщины в льняных рубашках и плотных шерстяных шароварах ходили туда-сюда, совершенно не обращая внимания на несправедливость происходящего. Они сняли клетку с животными с тормозов и выкатили ее на улицу.

Роберт снял штаны и стоял в отсеке в одной майке и подштанниках. Пришли еще какие-то люди и принялись снимать с полок коробки и относить их вниз на плечах. Ни один из них не смотрел ему в глаза.

В дальнем углу отсека мальчик с девочкой возились с жеребцами. Он узнал гимнастку Сильву Баттонс и Дмитрия, юного всадника Апокалипсиса.

У Сильвы на шее был повязан красный платок в горошек, а Дмитрий был одет в черные кожаные штаны. Сегодня он совсем не походил на всадника Апокалипсиса, скорее на усталого мальчишку. Роберт понимал его. Дмитрий гладил лошадей и что-то им шептал, а Сильва принесла им воды и периодически бросала взгляд на Роберта. А потом заметила Слимвуда и стала суетиться в попытках выглядеть более занятой.

– Не копайся! – рявкнул Слимвуд. – Пошевеливайся давай!

Роберт поднял одежду, лежавшую в мешке, и увидел такие же коричнево-серые, пахнущие грязью и сыростью вещи, какие были на всех рабочих. Он надел штаны, грубый материал которых царапал его кожу.

Затем застегнул рубашку. Без медальона на теле было неуютно. Роберт сложил остатки своих вещей и убрал их в мешок.

– Кепку тоже, – приказал Слимвуд. – Она тебе здесь ни к чему. Красивые кепки для красивых мальчиков, а тебе к лицу что-то поуродливее.

Мужчина расхохотался собственной шутке, вновь обнажив свои золотые зубы.

С тяжестью на сердце Роберт подчинился. Без кепки он чувствовал себя голым.

Слимвуд выхватил мешок из его рук и бросил его в угол, в кучу таких же мешков. Затем схватил Роберта за локоть и вытолкнул из отсека.

Снаружи утреннее солнце уже испарило почти всю росу, которой был покрыт газон, окруженный забором. Да, Париж себе Роберт представлял совсем не так.

Рослые мужчины, которые вчера гнались за ними, теперь вбивали колья в землю кувалдами. Артисты тем временем доставали из мешков и чемоданов отрезки ткани. Слимвуд внимательно следил за их работой. Нерасторопен – получай удар хлыстом.

– Ты будешь помогать, – сообщил он Роберту, обойдя мужчину, который распутывал канаты. – До вечера надо установить шатер, чтобы завтра начать репетировать новое представление. Все понял?

– Я… – начал Роберт.

– Вот и славно, – ответил Слимвуд, впившись рукой в локоть Роберта и заставив его поморщиться от боли. – Каждому здесь дается три шанса, – продолжал мужчина, уводя Роберта от работников вдоль гондолы и мимо деревянного ангела на корме. – За твое хамство и сокрытие драгоценностей два своих шанса ты уже потерял, но работай усердно, не задавай вопросов, не занимайся ерундой, и мы с тобой подружимся. Попытаешься сбежать, спрятаться, начать подпольное дело или сеять неприятности, и я тебе кишки выпущу. И это не просто красивая метафора.

Слимвуд показал на предметы, висевшие на крюках по правому борту гондолы.

– Видишь? Как думаешь, что это такое?

Роберт лишь покачал головой в ответ. Он понятия не имел. Мальчик присмотрелся и увидел старую клоунскую шляпу с вырванным помпоном, обожженное блестящее трико, стремена, пять жонглерских булав на веревке, а также нечто похожее на человеческую кость и слоновью ногу.

Слимвуд подошел поближе и хлопнул останки слона ладонью.

– Это сувениры. В память о подстрекателях, исчезнувших при загадочных обстоятельствах, – пояснил он с ухмылкой на лице. – Я держу их на виду, чтоб артисты и работники не забывали, кто здесь главный и что происходит с теми, кто мне перечит.

Роберту стало нехорошо. Он в страхе смотрел на печальные останки. Что бы ни случилось, он не может закончить так, как эти несчастные. Надо как можно скорее найти Лили и Малкина и сбежать отсюда.

– И запомни, – Слимвуд вновь повел его к рабочим, – у тебя остался один шанс. Я – справедливый человек, мадам даже говорит, что слишком, но такова уж моя натура. Ты знаешь правила, так что если ты их нарушишь – не говори, что тебя не предупреждали, когда настанет час расплаты.

Он остановился и дал Роберту время подумать об услышанном. У мальчика сложилось впечатление, что эту речь он произносил не впервые.