Читать книгу - "Большое собрание сочинений в одной книге - Виктор Голявкин"

Да здравствует Первое мая!

Нужно обратно. Взять деньги с первых колонн. Разворачиваемся с трудом, народ расступается нехотя.

Снова вперед. Догонять передних. Быстро собрали, молодцы! Удачно получилось. Р-разойдись!

– Следи за деньгами, бальзак!

– Слежу, Викентий Викторович!

– Будь внимателен, Володя!

– Есть!

– Да здравствует Первое мая!

Вдруг я увидел Ирку. Она протягивала мне рубль. Я сунул ей значок, а рубль не взял. Она никак не могла вылезти обратно, держа значок высоко над головой, волосы ее растрепались, а на лице гримаса, – крепко ее, видимо, прижали. Пока она вылезала, я ей в другую руку второй значок сунул, и все равно мне казалось, что мало ей значков дал, нужно было ей пачку дать. Она меня увидела, растерялась, не ожидала, а потом ничего, улыбнулась и рубль мне протянула. Не буду же я у нее рубль брать! Мне казалось, я ей как-то не так, плохо, глупо, идиотски улыбнулся, и это меня мучило. На какое-то время она меня совсем сбила, весь торговый интерес куда-то провалился, даже Штора заметил, – пошевеливайся, говорит, спать дома будешь. Ну, я выровнялся, и все пошло в прежнем русле.

Все шло хорошо, а потом значки почему-то стали хуже покупать, без всякого энтузиазма. Викентий Викторович объяснил, что демонстрация заканчивается, пыл поугас, значки, мол, стали ни к чему, может, и верно. Он и волновался, чтобы раньше выехать, предвидел. Но он и тут не растерялся. Набил мне карманы значками, послал в толпу, а сам на мотоцикле остался. Деньги у меня все забрал, все как есть проверил, не спрятал ли я чего. Хотя я никогда бы не посмел копейку взять. Когда он меня обыскивал, я его все-таки спросил: «Вы мне не доверяете?» – «Да ты что, – говорит, – бальзак, с ума сошел, как можно тебе не доверять! Но порядок должен быть во всем, ты не можешь со мной не согласиться». Я с ним согласился. Может, он прав, порядок ведь должен быть, да и ни к чему мне с чужими деньгами таскаться. Но все-таки что-то главное, значительное, что мне так льстило и придавало гордости, – необычность операции, азарт, – все это провалилось, и появилась пустота.

Я свернул в переулок, там несколько демонстрантов плясали в кругу под зурну.

Я протиснулся к танцующим, здорово они плясали, лица красные, потные, один так завертелся, что упал. Я какое-то время про значки забыл. Вспомнил, что нужно их продать, а с чего начать? Там, на мотоцикле, совсем другая была обстановка. Ни с того ни с сего кричать: «Значки! Значки!» – как-то нелепо.

Спрашиваю стоящего рядом:

– Вам не нужны значки, товарищ?

Он меня спрашивает:

– Чего, товарищ?

– Значки, – говорю, – вам не нужны?

Он, не задумываясь, отвечает:

– Не нужно.

– Первомайский, – говорю, – значок. Приколете, будете носить.

– Не надо, – говорит.

Я вытащил значок из кармана, ему показываю.

Он глянул и говорит:

– Ну?

– Купите, – говорю.

– Послушай, отстань, – говорит, – что ты ко мне пристал! Дай мне смотреть пляску, что ты пристал? Смотри пляску, да! Отстань!

– Я к вам не пристал, – говорю, – а предложил.

Не хотите – не берите.

– Вай! – говорит. – Не хочу, да! Я тебе по-русски сказал или нет?

Отошел от него, мрачный тип, значка не хочет. Все хотят, а он не хочет. Тоже мне!

Зашел с другой стороны круга, женщину тихо спрашиваю:

– Вам не нужен первомайский значок?

– А ну, покажи, – говорит.

Показываю.

Она его повертела, со всех сторон поглядела, даже чуть не понюхала.

– А сколько стоит?

– Рубль.

– Дорого.

– Да что вы, мы таких значков знаете сколько продали?

– Сколько?

– Несколько тысяч!

– Не может быть, – говорит, – очень дорого.

– По-вашему, сколько же стоит такой значок?

– Полтинник, – говорит, – не больше. А мне он и за полтинник не нужен, я лучше себе семечек куплю.

– А не нужно, так нечего разглядывать целый час, будто вы шубу собираетесь покупать!

– А ты меня не учи, – говорит, – мал еще старших учить, у меня сын с тебя, так он не болтается тут под ногами, не спекулирует значками…

– Да потише вы! – говорю. – Чего раскричались!

Она как заорет:

– Жулик! Спекулянт! Мошенник! Вор! Бандит! Я сейчас милиционера позову. Он тебя на чистую воду выведет! Ты еще ответишь за спекуляцию!

Я от нее подальше. Совсем она мне настроение испортила, с ума сошла. Зурна заливается, в круг все новые и новые люди идут, целая толпа пляшет.

Издали крикнул:

– Значки!

Никто даже не обернулся.

Я громче:

– Значки! Кому значки!

Как будто все оглохли.

Двое веселеньких возле стены пошатывались, я к ним.

– Ну-ка, покажь, – говорят, – что такое?

Взяли у меня по значку и друг другу прикалывают. Да лучше бы я к ним не подходил! Может, они на будущий год приколют!

Кое-как прикололи, стоят в обнимку и улыбаются.

– Красивые мы? – спрашивают.

– Очень, – говорю.

Один другого спрашивает:

– Мы с тобой, Миша, на демонстрации?

– На демонстрации, – говорит Миша.

– Мы с тобой, Миша, имеем право?

– Имеем, – говорит Миша.

– Мы с тобой, Миша, красивые?

– Красивые, – говорит Миша.

– Деньги, – говорю, – давайте!

Они стали значки отцеплять.

– На, парень, держи!

И пошли. А идут-то как, красивые! Уж им-то ни к чему значки. Без значков вполне хорошие. Пусть Штора меня ругает не ругает – ничего у меня не получается.

…У него торговля идет, но не шибко. Покупают, но давки никакой нет, все спокойно.

Увидел меня, подмигнул.

– Ну как? – спрашивает.

Я по карманам похлопал.

– Никак, – говорю.

– Становись, – говорит, – рядом и шуруй! Толку от тебя как от козла молока, пропадешь ты без меня, бальзак, на том свете исправишься.

Я встал рядом с ним, постепенно карманы мои стали освобождаться.

Торговали дотемна.

Операция в общем прошла успешно. Оставшееся он собирался завтра реализовать, поехать на маевку. Выпившие люди, по его мнению, по два значка приобретут, на обе стороны груди.