Читать книгу - "Клинический случай - Карл Хайасен"

Он холодно посмотрел на меня:

– Мы издаем двадцать семь хороших газет. Они получают премии.

– Ну да – несмотря на ваше вдумчивое руководство.

Все эти рэйсы мэггады от журналистики поют одно и то же, пытаясь оправдать самое обычное мародерство. Их мантра звучит примерно так: американские газеты медленно, но верно теряют читателей и рекламодателей, потому что те предпочитают кабельное телевидение и Интернет. Эту фатальную тенденцию можно обратить вспять только радикальным пересмотром роли газет в обществе. Нам надо быть восприимчивее и чутче, избегать цинизма и конфронтации. Мы должны с большим пониманием относиться к нашим партнерам, особенно к нашим рекламодателям. Мы уже не можем позволить себе ограждать наши статьи и редакторские колонки от тех требований и запросов, что предъявляет к ним бизнес. У нас общие интересы! В эти трудные времена мы должны добиться большего малыми средствами – меньше печатного места для статей, меньше журналистов, которые эти статьи пишут, и, следовательно, меньший бюджет для всего предприятия. Но, даже добиваясь большего малыми средствами, мы никогда не должны забывать наш святой долг перед читателями… ля-ля-ля.

Это просто фонтан сраного пустословия, и ни один человек, у которого есть хоть капля мозгов, в эту чепуху не верит; да и как поверишь, когда на тайных заседаниях высшего руководства компании эти любители поло обсуждают ежегодную двадцатипятипроцентную прибыль. Как и многие другие медиамагнаты, Рэйс Мэггад III не отдает себе отчета в собственной пошлости. Но ему можно занести в плюс то, что он (в отличие от иных Хёрстов и Пулитцеров наших дней) не имеет никаких политических амбиций и не устраивает вендетту на страницах своих газет. Мэггада заботит только одно.

– Ты что, издеваешься надо мной? – спросил он. – Ты отлично знаешь, что нам просто необходимо выкупить акции мистера Полка, и ты знаешь почему. Попытайся забыть о своих личных обидах, Таггер. Подумай обо всех своих друзьях и коллегах, которые могут остаться без работы, если один из наших конкурентов получит контрольный пакет акций компании.

– Вы хотите сказать, что дела в газете могут пойти еще хуже? Это что, возможно? Вы что, хотите сказать, все эти люди переживают по поводу журналистской этики еще меньше, чем вы?

Мэггаду отчаянно мечталось выбить мне передние зубы, но его миссия требовала цивилизованного подхода. Боже, как бы мне хотелось увидеть его лицо, когда Чарли Чикл сообщил ему, что Старина Полк перевел все свои акции «Мэггад-Фист» в фонд. В трастовый фонд, управлять которым поставлен я – тот же самый скот, что оскорбил Мэггада в присутствии инвесторов, тот же наглый сукин сын, чью карьеру он планировал загубить.

– В этом есть своя прелесть, правда, Рэйс?

– К черту прелесть! Сколько ты хочешь за пакет акций?

– Мистер Полк оставил весьма точные инструкции, – ответил я.

Мэггад сложил ухоженные пальцы домиком:

– Мы готовы пойти на определенные уступки.

– Определенных уступок будет недостаточно, – возражаю я. – Вам придется угождать, исполнять прихоти и не задавать вопросов. Цена акций равняется их средней рыночной стоимости за последние тридцать дней.

– Это вполне приемлемо, – холодно соглашается Рэйс III, – но перед тем как акции сменят владельца, – вот тут я наношу ему смертельный удар, – «Мэггад-Фист» должна продать «Юнион-Реджистер».

Казалось, моего щегольски одетого собеседника поразил столбняк.

– Что за бред! – выпалил он.

– Ой, вы, кажется, расстроились.

– Ни за что. Никогда.

– Отлично, – подытожил я. – Чем дольше вы упираетесь и коптите небо Флориды, тем богаче я становлюсь. Разве мистер Чикл не говорил вам, что мне платят за то, чтобы я клевал вас в задницу?

– Продать «Юнион-Реджистер»?

– Да, и притом конкретному лицу.

Мэггад схватился за ручки кресла так, как будто собирался катапультироваться с «F-16». Его шея побагровела, и вены на ней запульсировали, как пожарные шланги.

– Кто? – выдохнул он. – Продать мою газету? Кто?

– Кому? – Я не мог скрыть своего разочарования его грамматикой. – В самом деле, Рэйс.

– Кому? – нарочито переспросил он. – Ответь же мне, черт побери!

– Эллен Полк. Вдове старикана.

– Медсестре?

– Наследнице, – поправил я.

– Господи всемогущий! Это ведь ты придумал, да, Таггер?

Я не стал отрицать, что не очень красиво с моей стороны. Ведь план старикан разработал самостоятельно. Но Мэггад так напоминал побитую собаку, что я не смог заставить себя сказать ему правду.

– Сколько? – спросил он.

– Баш на баш. Она получает газету, вы получаете акции Полка.

– Это идиотизм. – Он быстро прикинул в уме что почем. – Доу-Джонс упал ниже плинтуса, «Юнион-Реджистер» должна стоить в десять, если не в двенадцать раз больше, чем акции старика. Это же очевидно.

– Как хотите, мастер Рэйс. Завтра я обедаю с канадцами.

– Господи, да не торопись!

– Кстати, отличный у вас костюмчик, – не удержался я, – но, черт побери, за окном почти восемьдесят четыре по Фаренгейту! Вы рождены для хаки, друг мой.

В конце концов Рэйс Мэггад III согласился расстаться с одной газетой, чтобы удержать остальные двадцать шесть, помоги им Господь. Сделка была заключена за неделю до того, как любимая лошадка Рэйса наскочила на него в конюшне и погарцевала на его черепе. Он быстро идет на поправку, но доктора сомневаются, сможет ли он теперь гонять на тачке с пятиступенчатой коробкой.

В прошлом месяце Эллен Полк стала первой хозяйкой «Юнион-Реджистер». Первым делом она увеличила штат новостной редакции на двадцать пять процентов. А затем приказала Аксакалу набрать людей на пустующие должности. Сейчас журналисты освещают новости Палм-Ривер, Беккервилля и Силвер-Бич – ковровая бомбардировка, вынудившая политиков отказаться от проведения собраний в стиле восточного базара.

Под руководством миссис Полк даже раздел Смертей воссиял в своей былой славе, публикуя по два больших некролога в день. Эмма больше смертями не заведует. В награду за редактуру истории с Джимми Стомой ее назначили старшим помощником редактора раздела Новостей. Я спросил у нее, означает ли это, что теперь она должна носить на груди медную бляху, а она велела мне выметаться из ванной, чтобы она могла высушить волосы. Она отказывается уходить из журналистики и отказывается уходить от меня. Я самый счастливый в мире псих.

После приключения на озере Эмма без всяких происшествий дожила до своего двадцать восьмого дня рождения, который был в прошлую субботу. Мы ездили в Неаполь пообедать с моей матерью и моим отчимом Дэйвом, а также с Палмерами, членством которых в своем гольф-клубе Дэйв ныне гордится. Такое радикальное изменение в его поведении началось после того, как сын мистера Палмера научил Дэйва выбивать затерявшийся мяч обратно на грин.