Читать книгу - "Мрачный залив - Рэйчел Кейн"

КЕЦИЯ

Я веду себя тихо – отчасти потому, что поверила ему, когда он сказал, что может убить моего ребенка, а отчасти потому, что мне нужно выждать, усыпить его бдительность. Мне нужно будет действовать, когда он отвлечется на что-то другое, когда у него не будет времени подумать.

Сейчас внимание Джонатана сосредоточено на Гвен. На Гвен, которая пришла в маячную башню, чтобы найти меня. И его. А я беспомощна. Никогда еще я не ненавидела себя так сильно, как в этот момент.

С меня льет пот. Я молча слушаю, как он разговаривает с Гвен. Как она бьет его прямо по уязвимым местам. У Гвен есть только слова, и она использует их, словно пули. Я вижу, как они попадают в цель.

«Она права», – думаю я. Этот ублюдок – не ангел мщения. Он сломленный дьявол, виновный насквозь, с ног до головы, и она только что сорвала с него маску.

«Ты предпочтешь умереть, упав с высоты или поджарившись?» Он уже нажимает кнопку, когда спрашивает это, и я не думаю, не планирую, я пытаюсь закричать: «Прыгай, Гвен! Прыгай!» – но из-за кляпа во рту издаю лишь невнятное, приглушенное мычание.

Она уже все поняла и начала действовать. Но она так высоко!

Камера, наблюдавшая за ней, теряет ее из поля зрения, когда Гвен падает. Внимание Джонатана переключается на другой монитор, и я вижу на нем смазанное движение.

Я вижу, как Гвен ударяется о бетонный пол – и это жестокий удар. Я кричу что-то, даже не знаю, что, это просто бессловесный вопль отрицания. «Гвен, выживи, ты должна выжить…»

Джонатан вместе с креслом разворачивается ко мне и вскакивает на ноги, и я понимаю, что мое время вышло.

– Я тебя предупреждал, – говорит он. – Ты выбрала это сама.

Я ловлю момент, когда он наклоняется надо мной, сгибаю колени и со всей силой, какую могу собрать, отталкиваюсь от пола и распрямляюсь, точно пружина. Мои связанные ноги прочерчивают над полом стремительную дугу и бьют его по голеням, заставляя качнуться вбок. Из-за неустойчивого положения он теряет равновесие и с размаху падает набок, испустив удивленный крик. Я изворачиваюсь другим боком, снова подгибаю колени и бью его ботинками в лицо. Слышу, как хрустит кость. Он снова кричит и пытается откатиться, но я не позволяю ему. Обхватываю его ногами, подтягиваю ближе к себе и изо всех сил впечатываю каблуки ему в пах.

На этот раз он даже не кричит. Он задыхается, разинув рот. Я придвигаю его еще ближе к себе, потом ухитряюсь встать на ноги. Он пытается нащупать что-то, но у меня нет времени, я должна попытаться.

Сгруппировавшись, я рвусь вперед изо всех сил, вкладывая в это весь свой вес, всю работу мышц. Чувствую, как сломанное ребро втыкается во что-то, и у меня перехватывает дыхание, но я пробую снова. И снова. Чувствую, как стык трубы подается где-то наверху, там, где он скрывается из поля моего зрения. Мне больно, господи, как больно, наверное, я сломала себе еще что-нибудь, но это лучше, чем умереть здесь, скованной и беспомощной…

Я делаю еще один рывок, и труба лопается.

Инерция бросает меня вперед, на лежащего на полу человека, который все еще пытается отдышаться. Мне хватает контроля, чтобы приземлиться коленями на его грудь, и я чувствую, как его ребра ломаются под моим весом. Он смотрит мне в лицо, и даже сейчас его лицо не выражает ничего, кроме слабого, странного недовольства.

– Хватит, – выдавливает он.

Я гадаю, сколько людей говорили ему это – как минимум, десятки. Но не останавливаюсь. Скатываюсь с него, подтягиваю колени к груди, несмотря на обжигающие импульсы боли, пронзающие мое тело, потом протаскиваю скованные руки у себя под ягодицами, под ступнями – и вот я уже могу вытянуть их перед собой. Я делаю это быстро, но он снова начинает совершать осмысленные движения. Значит, нужно действовать еще быстрее.

Я срываю нож с его пояса прежде, чем он успевает добраться до него, разрезаю стяжку у себя на лодыжках, а потом снова прыгаю коленями на грудь этого человека, припечатывая его к полу. Он кричит и дергается, едва не сбрасывая меня. Я хватаю связку ключей и сдергиваю с карабина у него на поясе. Я и раньше отрабатывала это движение, тренируясь освобождаться от наручников. Я знаю, как изогнуть пальцы, чтобы повернуть ключ. Спустя три секунды я свободна, а он с силой брыкается, пытаясь скинуть меня.

Я подаюсь вперед и прижимаю лезвие ножа к шее Джонатана, всерьез думая о том, чтобы перерезать ему глотку. Он замирает и смотрит на меня широко открытыми стеклянными глазами.

– Ты можешь это сделать, – говорит он. – Или можешь спасти свою подругу. Она ранена.

На одну секунду у меня перехватывает дыхание от горячего желания все-таки прирезать его, но я каким-то образом удерживаюсь. Защелкиваю браслет наручников на его правом запястье, рывком поднимаюсь на ноги и тащу его к огромной, полукруглой консоли управления маяком. Ножки консоли вмурованы в бетон. Я защелкиваю второй наручник вокруг одной из них, потом обыскиваю Джонатана – нет ли у него другого оружия. Ничего нет. Вдобавок он изрядно покалечен и лежит, сжавшись в комок, словно мертвый жук. Хрипит от боли, которую я ему причинила.

Хорошо.

Выпрямившись, я смотрю на монитор. Гвен жива. Моя подруга жива.

И мне нужно добраться до нее. Быстро.