Читать книгу - "Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский"

Осама ухмыльнулся, одновременно и незаметно для себя сваливая камень с души Агасфера:

– Что ж, добросовестное выполнение своих обязанностей никогда не было отягчающим для офицера обстоятельством! Кстати, во время прохода коридора в минных полях Сангарского пролива, по идее, я должен был загнать вас в каюту – либо завязать глаза. Цените, господин Агасфер!

Тот усмехнулся: стало быть, о его феноменальной памяти японец тоже не знал. Что ж, чем больше козырей на руках, тем больше шансов выйти из игры победителем! Всмотревшись в то, что происходит на капитанском мостике, Агасфер обратил внимание на то, что лоцман пользуется не только какими-то записями, но и прибором, похожим на теодолит^[5].

– Должен сказать, что вы немногим рискуете, господин Осама! На таком расстоянии от капитанского мостика записи, с которыми сверяется лоцман, способен, вероятно, рассмотреть только какой-нибудь орел! К тому же он пользуется теодолитом…

– А вы знаете этот прибор?

Агасфер с изумлением поглядел на японца: не шутит ли он?

– Помилуйте, господин Осаму! Я хоть и отставной, но все же офицер саперного батальона! Мы спали в обнимку с этими приборами во время полевых учений и съемок местности! Не полагали же вы, что у лоцмана чисто японское секретное изобретение? Теодолиту не менее пары-тройки тысяч лет!

Строго выполняя все команды лоцмана, рулевой шхуны буквально взмок, не успевая крутить штурвальное колесо и заставляя судно описывать в море весьма сложную кривую. Нашлась работа и капитану, стоявшему рядом: пробираясь по коридору в минных полях самым малым ходом, нужно было не только маневрировать рулем, но и делать весьма сложные поправки на ветры, постоянно дующие в проливе, а также на течения.

Наконец лоцман захлопнул свою тетрадку и упрятал ее вместе с теодолитом в чемоданчик. Получив положенную мзду, он спустился в подтянутую матросами лодку и взялся за весла.

До Хакодате было еще 40‒50 миль пути – несколько часов хода, и Демби решил было воспользоваться случаем и попросить лоцмана отправить из своей деревушки телеграфную депешу супруге – предупредить ее о своем возвращении и необходимости подготовить комнаты для гостя – Агасфера с семейством. Однако лоцман сделался вдруг слеп и глух к просьбам гэйдзина^[6], и с неохотой взялся выполнить просьбу шотландца только после вмешательства капитана шхуны, но, главным образом, после вмешательства господина Осамы.

После отбытия лоцмана весь экипаж шхуны, включая пассажиров и солдатскую команду, явно повеселел: конец пути был уже близок. Пользуясь попутным ветром, капитан велел увеличить парусность, и судно скользило по спокойному морю с приличной скоростью.

– Только здесь, в середине пролива, и можно устроить небольшую регату, – сообщил Агасферу господин Осама. – Чтобы выбраться из Цугару^[7] в Тихий океан или, наоборот, пробраться сюда с востока, приходится преодолевать такие же минные поля. Ничего не поделаешь: издержки военного времени! Владельцы участков земли с термальными источниками, куда до войны неиссякаемым потоком ехали лечиться и отдыхать на водах тысячи богатых людей, весьма недовольны: они терпят огромные убытки! Как, впрочем, и десятки тысяч ремесленников, мастеривших для туристов различные поделки и сувениры.

– Черт бы побрал все эти ваши войны! – буркнул незаметно подошедший Демби. – Если они и приносят кому-то удовольствие, так это военным подрядчикам! Остальная торговля страдает! Пока не началась вся эта кутерьма, «Семенов и Демби» отправляли в Китай чертову уйму тюков морской капусты и сушеной трески. А теперь?

– Ну-ну, господин Демби, успокойтесь! Теперь вы с господином Бергом напали, кажется, на настоящую золотую жилу! – попытался успокоить шотландца Осама. – Я имею в виду производство консервов из рыбы. Не забывайте, что у нас в трюме пробная партия ваших консервов, которую я намерен представить экспертам Генерального штаба. Скажу вам по секрету: учитывая неурожай риса в этом году и определенные трудности, связанные с интендантским снабжением наших войск на огромной территории боевых действий… В общем, я не думаю, что наши генералы-интенданты будут долго размышлять – закупать или не закупать столь нетрадиционный для Японии продукт? И когда вам поднесут на блюдечке солидный военный контракт – вот тогда мы поглядим, куда подевается ваше дурное настроение и проклятия в адрес тех, кто ведет войны! Как вы считаете, господин барон? Ведь вы счастливый совладелец рыбоконсервной фабрики?

– Радоваться пока рано, господин Осама! Насчет участка земли с факторией в Маоке вы нам с господином Демби уже все объяснили: на эту землю у правительства Японии свои планы. А судьба оборудования, сложенного на палубе, тоже пока неясна. Если его сочтут военным трофеем, то и будущие барыши будут подсчитывать совсем другие люди, а не мы с господином Демби!

Время в такой полушутливой – полусерьезной пикировке летело незаметно, и вскоре капитан шхуны велел убрать паруса и сбавить обороты машины: судно приближалось к порту Хакодате, прилепившемуся к широкой косе, далеко выдающейся в море. Проскочив рыбный порт – сдавать рыбакам шхуны было нечего – и начинающийся прямо от причала Утренний рынок^[8], судно совсем сбросило ход, и по команде старшины портовой команды, машущего флажками как ветряная мельница, наконец причалило.

– А вот и мое семейство, благослови его святой Патрик! – воскликнул Демби, бесцеремонно хватая Агасфера за рукав и показывая на группу людей, энергично пробивающихся к причалу. В самом хвосте процессии мелко семенила одетая в смешанный японо-европейский наряд женщина, высокая прическа которой была покрыта по-русски, цветастым платком. – Привет, Анна Рудольфовна!

Скорее не услыхав, а почувствовав, что к ней обращаются, православная японка Мэри Моритака остановилась, обернулась куда-то назад и вбок и с поклонами закрестилась, благодаря Бога за то, что муж снова вернулся к ней и детям живым. Вслед за ней начали по-православному креститься и кланяться в сторону невидимого со шхуны храма взрослые и маленькие дети, японская прислуга многочисленного семейства.