Читать книгу - "Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский"

Тот самодовольно улыбнулся:

– Значит, никаких сомнений в подлинности?

– Мне доводилось держать в руках подлинные британские паспорта, – кивнул Краевский. – Причем держать достаточно долго. Я, конечно, никогда не служил по таможенной части, либо по линии иммигрантских бюро. Однако полагаю, что если это и подделка, то подделка высочайшего качества. Ее обладателя, думаю, можно «раскусить» – но для этого потребуются очень серьезные основания и большой опыт. Да, с таким паспортом можно смело ехать куда угодно!

– Разумеется, к этому паспорту необходимы какие-то мелкие «дополнения и приложения», – зачастил Дорошевич. – Личные письма от родственников, всевозможные квитанции, банковские аккредитивы… Нужно продумать все на свете!

– Господа, господа! Да разве возможно продумать все мелочи, с которыми может столкнуться человек с чужим паспортом? – снова застонал Сытин.

Дорошевич, не обращая внимания на издателя, демонстративно глянул на часы, встал и торжественно пожал руку вскочившему Краевскому.

– Спасибо, Володя… Владимир Эдуардович! Я рад, что не ошибся в вас! Идите сейчас, заканчивайте все дела в редакции и вживайтесь в образ мистера Палмера. Я думаю, что эта тайна не выйдет из стен этого кабинета, Иван Дмитриевич! Никто в редакции, никто из ваших домашних не должен ничего знать! И вы, Володя, воздержитесь, ради Создателя, хоть словом, хоть намеком, хоть кому! Для всех: редакция посылает вас в Берлин и Париж!

– Я все понял. И с вашего позволения, господа, удаляюсь! – поклонившись присутствующим, Краевский, чуть слышно насвистывая, вышел из кабинета.

Заперев дверь, Дорошевич захохотал и даже исполнил несколько па невесть какого танца перед столом издателя, потом подскочил к Сытин, и в порыве чувств, обняв, звонко расцеловал в обе щеки.

– Дело сдвинулось, Иван Дмитриевич! Дело сдвинулось, дорогой вы мой! Теперь – дело за вами!

– В каком это смысле? – возмутился Сытин. – Вы меня, Влас Михайлович, в свою авантюристическую артель не записывайте! Молчать буду, извольте! Хотя, по-хорошему, нужно бить тревогу и направить вас с вашим Краевским на психиатрическое обследование! Вы почему не сказали ему о том, что ждет пойманных шпионов в Японии? Не читали последних телеграмм Рейтер? Вот, извольте! Петля! А вы столь легкомысленно пускаетесь тут в пляс и радуетесь, что толкаете человека в петлю?!

Дорошевич мельком пробежал отчеркнутые заметки о казнях в Японии и отбросил газету в сторону. Бросился на диван, заложил руки за голову, покосился на Сытина:

– А вы почему не использовали сей аргумент, Иван Дмитриевич? – вкрадчиво спросил он. – И перевод, и сами газеты все время были у вас на столе, если не ошибаюсь!

– Ну, почему, почему? Не знаю! – выпалил Сытин. – Наверное, потому, что до сих пор надеюсь, что вы одумаетесь! Кто помог вам подделать паспорт? Ваши уголовники? Вот специалистов нашли, тоже мне! А если они разболтают о вашей просьбе?

– Прекратите, Иван Дмитриевич! – поморщился Дорошевич. – С чего бы им болтать? И потом: они же не знают имени того, кто поедет с этим паспортом! Прочь пессимизм, Иван Дмитриевич! Нужно думать о хорошем, а не накаркивать беду! Лучше вызывайте-ка нашего главного бухгалтера и думайте с ним, как можно потихоньку, не привлекая внимания, в течение недели, скажем, снять со счетов потребную для поездки Краевского сумму!

– Я уже имел сегодня с Лурцевым беседу относительно расходов на ваши поездки, Влас Михайлович! – мрачно покачал головой Сытин. – Вы только что вернулись практически из полукругосветного вояжа в Индию и снова собираетесь в Италию.

– Совершенно верно. Возможно, и в Испанию придется заскочить! – небрежно согласился Дорошевич. – Но деньги на поездку Краевского тоже надобны! И немалые: я полагаю, что безопаснее всего для него будет попасть в Японию через Америку! Японцы охотно привечают американских туристов – им и в голову не придет, что оттуда к ним в страну может «просочиться» русский репортер!

Услыхав про Америку, Сытин откинулся на спинку кресла и в изумлении выкатил глаза до пределов, положенных природой.

– Через Америку?! Вы не шутите, Влас Михайлович?

– Какие тут могут быть шутки! Краевский пересечет Европу под своим настоящим именем. Сядет в Марселе или в Ливерпуле на пароход и доберется до восточного побережья Соединенных Штатов – тоже под своим именем. А там – на трансконтинентальный экспресс и на Западное побережье, где он превратится в Палмера. Купит всю американскую одежду, белье – до последней пуговицы, до последнего носового платка…

Слушал Сытин Дорошевича молча, лишь нервно играя пальцами.

– Краевский организует сам себе письма их разных городов Америки, какие-нибудь рекомендации, продолжал трубить Дорошевич. – И в Сан-Франциско сядет на пароход, отправляющийся в Японию. Да, чуть не забыл! Кроме того, в Японии он должен иметь на руках аккредитивы и дорожные чеки на серьезную сумму, Иван Дмитриевич! Солидный банковский счет – лучшая рекомендация для американского туриста!

Закончив, Дорошевич схватил с тумбочки графин, и, не тратя время на поиски стакана, залпом опорожнил едва не половину.

– Ну? Что вы молчите, Иван Дмитриевич?

– Вы еще спросите: почему я не танцую, как вы, от радости! – мрачно парировал Сытин. – Я слушаю вас и поражаюсь: вам, Влас Михайлович, действительно надо бы показаться хорошему специалисту в области психиатрии! Извините за прямоту, конечно… Вы, может быть, просто забыли, что мы с вами не на Монетном дворе служим! Не деньги печатаем, а газеты с книгами! Ну откуда я вам выну этакую прорву деньжищ?! Разве что пару типографий продать…

– Дороговато выйдет, конечно, – согласился Дорошевич. – Но ведь можно взять банковский заем! На покупку того же, скажем полиграфического оборудования. Да вам всякий даст, Иван Дмитриевич!

– Даст, конечно! А чем отдавать?

– Слушайте, Иван Дмитриевич, шутки в сторону! Я не лезу с ревизиями в вашу бухгалтерию. Но я вижу другое: позвольте вам напомнить, что с момента, когда я согласился работать на вас в «Русском слове», тиражи газеты возросли впятеро! Соответственно растут очереди рекламодателей, что дало вам возможность только в нынешнем году трижды поднимать рекламные расценки! Вы, Иван Дмитриевич, большая умница! И не можете не понимать, что если Краевский привезет из Японии то, что мы ему закажем, газета получит такую популярность, что наши конкуренты тихо помрут в нищете под заборами! Мы будем продавать право на перепечатку репортажей Краевского по нашим ценам! Мы издадим его публикации отдельной книгой! Да вы с вашим главбухом Лурцевым впятеро от вложенного вернете!

– Возможно, – мрачно кивнул Сытин. – Только для этого нужно, чтобы Краевский вернулся! И написал серию репортажей… Чтобы его не разоблачили в Японии и не повесили как шпиона!

– А вот как раз для этого я и прошу у вас денег на столь затратное «мировое турне»!

Сытин безнадежно махнул рукой и дважды нажал на кнопку электрического звонка. Дорошевич знал, что так он обычно вызывает главного бухгалтера своего издательского дома. Торопясь, пока издатель не передумал или не стал задавать массу вопросов, Дорошевич с самым серьезным видом торжественно пожал Сытину руку, и, открыв запертую дверь, поспешил удалиться, наказав несшему вахту у дверей сторожу: