Читать книгу - "Побег - Кирилл Шелестов"

— А что?! — подхватил Боня. — Хорошая идея! Я, правда, сам не пробовал.

— А я пробовал, — печально отозвался Артурчик. — Ничего хорошего. За месяц на два килограмма поправился. Там в кафе такие пирожки вкусные готовят, ах! А какие официантки приятные, ты бы видел! Я же не могу женщинам отказывать, как ты считаешь?

Боня потискал свое солидное брюшко и безнадежно махнул рукой.

— Я на эту тему даже не переживаю, — лицемерно сообщил он. — Правильно ты говоришь, тут деваться некуда. У нас все серьезные дела в ресторанах да в банях решаются. Кругом засада. Если большим бизнесом занимаешься — значит, либо пьешь, либо ешь, либо с телками зависаешь. Или вообще все вместе. Не знаю, как Андрюха ухитряется худым оставаться, — с осуждением прибавил он в мою сторону.

— Просто у меня серьезных дел нет, — отозвался я. — Пустяки одни. Вот и сижу с утра до вечера в кабинете: злой и голодный.

Артурчик посмотрел на меня с любопытством.

— Выйду на пенсию — тоже похудею, — пообещал он.

— Слушай, — вспомнил Боня. — Ты видел, как дед сегодня на Кулакова набросился? Кто его натравил, как ты думаешь?

— На какого Кулакова? — рассеянно спросил Артурчик.

— Ну, на мэра нашего, который позже всех пришел. Ведь не сам же дед догадался, что Кулаков его везде критикует. Кто-то, выходит, донес. Спецслужбы, что ли?

— Ай, какие ты слова нехорошие говоришь! — укоризненно покачал головой Артурчик. — Спецслужбы не доносят. Они информируют. Выполняют свой долг. Ты бы тоже мог, между прочим, проявить гражданскую ответственность и поставить нас в известность. Дескать, такой-то мэр обзывает нашего дорогого президента плохими словами. Но вообще-то здесь и так все ясно. Сейчас, кого ни возьми, все нашего несчастного Бориса Николаевича ругают! Он, бедный, трудится круглосуточно, не щадит себя ради людей, а они его в ответ поливают, заметь, совершенно несправедливо. И газеты критикуют, и телевидение, и народ в очередях, и политики требуют в отставку уходить. Хоть бы кто доброе слово сказал, даже обидно! Лисецкий ваш за глаза его поносит, Разбашев — тоже. И этот, другой мэр, из Нижне-Уральска, вылетела из головы его фамилия, с крысиной мордочкой, перепуганный такой, тоже туда же. Все на него свои грехи вешают. А ты, кстати, дорогой друг, часом его не ругаешь, а? — вдруг спросил Артурчик.

Боня вытаращил глаза.

— Да на хрен он мне нужен! — выпалил он. — В гробу я его видел!

— Ну вот, — вздохнул Артурчик. — Одни мы с тобой Бориса Николаевича и поддерживаем. А на остальных никакой надежды. Борис Николаевич очень по этому поводу переживает. Он терпит, терпит эту клевету, потом прилетает, например, в вашу губернию, и с ходу — раз кому-то в зубы! Одному врезал — другим неповадно. Всем сразу понятно, кто в доме хозяин.

— Ты хочешь сказать, что Кулаков просто под руку подвернулся? — недоверчиво уточнил Боня. — Что Ельцин понятия не имел, как тот его песочит на каждом углу? Просто на пушку Кулака взял?

— Не совсем так, дорогой друг, не совсем так, — усмехаясь, протянул Артурчик. — Борис Николаевич только с виду неповоротлив. А глаз у него — снайперский и чутье, как у собаки. Он смотрит — идет незнакомый человек. Вразвалку, между прочим, идет, не торопится. На встречу с президентом опоздал. Галстук не одел. Значит, не уважает. Кто таков? Мэр города Уральска Кулаков! Ну, получай, Кулаков!

— А про то, что дороги в Уральске плохие, как он дознался? — не унимался Боня. — Он же у нас не был никогда.

— Да они же везде плохие! Ты думаешь, в Екатеринбурге лучше или, там, в Самаре? В Москве еще можно на нормальной машине прокатиться. А в регионах только на тракторах и ездить. Да тут дело-то не в дорогах, дорогой друг, и даже не в этом Кулакове. Что Кулаков? Мешок мешком, как и все мэры. Кого-то надо было выпороть для острастки. Не с губернатора же начинать! Как-то недипломатично. Хозяин все же.

— Можно было и с губернатора! — не согласился Боня. — Тоже мне — фраер тухлый! Дед его в свое время на область назначил, а тот вместо благодарности против него же и попер.

— Совсем от рук отбился, — признал Артурчик все с той же двусмысленной интонацией. — Надо, конечно, ему укорот давать. А нельзя! Демократия. Приходится терпеть. Обниматься, целоваться. Кулакова бить, чтобы Лисецкий боялся.

Боня ненадолго задумался, переваривая эту новую порцию информации.

— А дед в курсе, что Лисецкий под него подкоп ведет? — продолжил он выведывать политические тайны.

Артурчик улыбнулся.

— Докладывать ему, я полагаю, докладывали, и не раз. А вот что он по этому поводу думает, никто не ведает. Ведь Борис Николаевич — великий человек. А великого человека понять нельзя. Он, может, и сам себя до конца не понимает. Вот, например, возьмет он да на ровном месте такое мудрое заявление порой сделает, что все рты раскроют. Враги и рады стараться: тут же поднимают крик, дескать, разве трезвый человек подобное брякнет?! А мы потом целую неделю терпеливо объясняем, что трезвый человек и не такое брякнет, особенно когда выпьет: что слова президента намеренно исказили; он имел в виду совсем другое. А иногда наоборот. Задумает что-нибудь Борис Николаевич и молчит. Виду не показывает.

— А почему Березовский не прилетел? — перескочил на другую тему Боня, которому не терпелось вытянуть из Артурчика как можно больше секретов.

Артурчик деликатно кашлянул.

— Он был в составе делегации, но вчера вечером передумал. Решил не будоражить без надобности общественное мнение. Говорят, его здесь не очень любят.

— Ненавидят! — с готовностью подтвердил Боня. — Он ведь собрался автозавод захапать!

Артурчик состроил возмущенную мину.

— Что значит, «захапать»!? — осуждающе возразил он. — Как можно так говорить про достойного бизнесмена, флагмана российской промышленности? Уважаемый Борис Абрамович, не покладая рук, печется о развитии нашей экономики, а ты...

— Что ты мне горбатого клеишь! — прервал его Боня. — Печется он, как же! Сколько он уже миллиардов притырил, а все ему мало! Он же с Разбашевым снюхался, слыхал? На пару орудуют. Караул, в натуре! Если Борис Николаевич не заберет завод под зятя, худо будет, точно говорю.

— Под какого зятя? — поднял брови Артурчик. — Впервые слышу о такой идее.

— Да брось ты меня лечить! — поморщился Боня. — Нашелся, блин, терапевт! Мы хоть и в глухомани живем, а кое-что и до нас доходит. Все знают, что Борис Николаевич обещал завод своему зятю отдать.

— Ну почему вы здесь такие недобрые! — в преувеличенном отчаянии пробормотал Артурчик. — Борис Николаевич радеет за всю огромную страну, а ты обвиняешь его в попытке присвоить какой-то завод. Вот зачем он, по-твоему, сюда прилетел?

— Зачем? — ехидно переспросил Боня. — Сперва ты скажи.

— Узнать народные нужды, помочь людям...

— Иди ты! Сказочник! Да если бы не выборы, он про нас бы и не вспомнил! Скажи уж как есть: по промышленности область была на третьем месте в стране, а теперь государственные предприятия растащили да по кускам распродали, зарплату платить нечем, коммунисты народ агитируют, к забастовкам призывают, а тут еще и Лисецкий измену готовит. Вот он и примчался.