Читать книгу - "Цепная реакция - Дмитрий Николаевич Поляков-Катин"

—Признаться, я тоже, — улыбнулся Хартман. — Обстоятельства, уважаемый викарий, заставили меня оторвать вас от ваших трудов. Ваш интерес к моей скромной особе вызвал определенное недоумение. И вот я здесь.

—С чего вы взяли?

—Когда к делу привлекают гестапо, жди беды. Вы ее накликали.

Викарий огляделся по сторонам.

—Не понимаю.

— Всё вы понимаете. — Голос Хартмана утратил мягкость. — Ваш визави и мой добрый друг исчез, и я не уверен, что он все еще с нами на нашей грешной земле.

Викарий молчал.

—Анри Бум, стоматолог, — уточнил Хартман. — Неужто забыли? Последнее, что он успел мне сказать: «Меня преследует гестапо». Потом он исчез. Это Бум сообщил мне ваш адрес, а также объяснил мне характер ваших отношений…

—Вы упомянули некие обстоятельства, — сказал Жозеп. — Что вы имеете в виду?

—Об этом я сообщу тому человеку в нунциатуре, с которым вы меня познакомите, преподобный. Ваши отношения с гестапо, уж не обессудьте, вызывают у меня определенные опасения.

Жозеп некоторое время думал, потом выдохнул и сказал:

—Идите в церковь, господин Лофгрен, я сейчас подойду.

«С исповедью придется повременить», — печально вздохнул викарий, снимая телефонную трубку в ризнице. Когда ему ответили, он произнес только одну фразу:

—Испанец желает вас видеть.

—Завтра в десять. И вы — тоже, — был ответ, и сразу последовали частые гудки.

Расчет был прост. В Москве обсудили это у наркома госбезопасности сразу после исчезновения Бума. Решение посчитали необходимым согласовать с Берией. Тот принял их в личном спецвагоне на Ленинградском вокзале за час до отбытия в Ленинград, где на Кировском заводе предполагалось открыть два опытно-конструкторских бюро, которые должны были разрабатывать оборудование для обогащения урана методом газовой диффузии. Берия хотел встретиться с руководством завода, чтобы те на старте усвоили: спрос будет жесткий.

—По совокупности данных, полученных нашей разведкой с территории Германии, можно сделать вывод о том, что немцы обладают практически всеми необходимыми компонентами, чтобы собрать атомную бомбу, — докладывал Меркулов. — Судя по доступным нам характеристикам, у них в достаточном количестве наработан уран-235, а также есть понимание структуры боеприпаса и конструкции взрывателя.

—Тогда зачем они ведут переговоры с американцами? — спросил Берия.

Он сидел за столом и чайной ложкой давил дольку лимона в стакане с крепким до непрозрачности чаем. От постоянного недосыпания кожа на лице Берии была пепельного цвета. Взгляд был устремлен куда-то сквозь, пенсне на переносице отсутствовало.

—Как говорят наши ученые, от установки до полноценной бомбы путь не менее года. Они не успевают. Также, вероятно, имеется проблема с транспортировкой. Проектируемый вес такой бомбы — около пяти тонн. Конструкция немецких машин допускает подвеску до тысячи восьмисот килограммов. Максимальная бомбовая нагрузка «хейнкелей», скажем 111Н-4, Н-5 и Н-бона, составляет две с половиной, ну, три тонны. Не поднимут.

—А Фау?

—Фау тем более не поднимет. Даже Фау-3 не поднимет. Для этого снаряду самому надо стать бомбой. Не исключено, что инженеры фон Брауна могли бы что-то сделать. Но когда? Времени у них нет.

—То есть Гиммлер все-таки решил сдать атомные разработки нашим союзникам.

—Судя по всему, так и есть. В обмен на гарантии личной неприкосновенности и сохранение костяка СС.

—Это ваш Баварец принес?

—Не только.

—И все-таки в эпицентре переговоров между немцами и Даллесом находится Баварец. Вы ведь с этим ко мне пожаловали? Пусть Ванин ответит.

—Так точно, товарищ нарком, — поднялся Ванин. — Баварцу удалось приблизиться к переговорному процессу по сдаче атомных секретов американцам. Вы говорили, что нам во что бы то ни стало необходимо сохранить и упрочить его положение, чтобы Даллес поверил Баварцу, включив его в близкий круг. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что Баварец привлек к себе внимание других разведслужб, действующих в Швейцарии, — именно в контексте переговоров, которые привлекают внимание абсолютно всех.

—Ты повторяешь то, что мне известно, бригадир. — Берия шумно отхлебнул из стакана горячий чай и разломил в кулаке пресную сушку.

—Как раз на этом мы хотим сыграть. Сейчас в Баварце сомневаются все, включая Даллеса. Он непонятен. Но именно это набивает ему цену. К тому же он нужен в качестве посредника. Однако так не может продолжаться долго. Как только подозрения перевесят целесообразность либо посредническая функция будет исчерпана, Баварца ликвидируют. Не говоря о том, что он и так под угрозой, поскольку никто не видит его защиты.

—Не надо пугать меня ликвидацией Баварца. Он на войне. А на войне убивают. Его положение ничуть не лучше положения солдата, который идет в атаку. Говорите по существу.

—По существу, — повторил Ванин, нахмурившись. — Да, по существу… Дело в том, товарищ народный комиссар, что один из участников со стороны Шелленберга, Анри Бум, судя по всему, был устранен гестапо. Накануне он обратился за защитой к Баварцу и в качестве жеста доверия предложил ему примкнуть к своим контактам с людьми Ватикана, с которыми он параллельно сотрудничает. Накануне нам удалось перехватить послание из Рима в нунциатуру Берна. Из него следует, что Ватикан, не имеющий доступа к переговорам Даллеса по атомному оружию, но догадывающийся о миссии Баварца, желает установить с ним прямой контакт. Так вот, мы предлагаем разрешить Баварцу воспользоваться связью Бума и самому выйти на Ватикан, чтобы заручиться его поддержкой в дальнейших отношениях с Даллесом.

Берия задумался. Он склонил голову, прикусил ноготь большого пальца; со стороны могло показаться, что он задремал. Потом он вздохнул и сказал:

—Иными словами, вы предлагаете ввести в круг сведущих еще и католиков.

—Ватикан плотно сотрудничает с УСС, — заметил Ванин, бросив взгляд на Меркулова, который сидел с сосредоточенным видом. — Как раз сейчас они решают, как использовать возможности католической церкви, чтобы вывезти высокопоставленных нацистов.

—Крысиные тропы.

—Так точно.

—Надеюсь, вы помните о распоряжении Верховного по мере сил не допускать к переговорам по атомному оружию кого-то еще?

Ванин кашлянул и ответил:

—Наши возможности ограничены, товарищ народный комиссар. Если мы ототрем католиков, они скомпрометируют Баварца с помощью гестапо, чтобы занять его место. И тогда доступ к информации будет утрачен…

Апостольская нунциатура Святого престола в Берне располагалась на отдаленной от центра города тихой, малолюдной Тхунштрассе в красивом барочном особняке, выступавшем своим пышным фасадом из обширного тенистого парка.

—Вас уже ждут. — Вышедший навстречу Хартману привратник, молодой прыщавый дьякон в черной сутане, провел его на второй этаж и молча распахнул перед ним массивную дверь, инкрустированную замысловатым узором из контрастных пород дерева.