Читать книгу - "Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова"

– По сравнению с Бубликовым неплохо, – отшутился я неловко. На самом деле ко мне почти вернулось первоначальное утреннее настроение. Поездка стала выглядеть увлекательным приключением, и даже маленькая дырка на колене перестала тяготить. – В полном экстазе сливаюсь с народом. Как беспризорник.

– Много ты знаешь о беспризорниках, – как обычно непочтительно ответила Маринка и вывернула руль, возвращаясь на трассу.

– А ты много?

– Достаточно, – ответила она сухо.

– Меня поражает твоя осведомленность в некоторых областях, – заметил я. – Особенно, учитывая твой возраст и социальный статус.

– Никит, я пешком хожу, а не на джипе езжу, – сказала Маруська наставительно.

Я немедленно рассердился.

– К твоему сведению, эту машину я купил полгода назад!

– А до этого на чем ездил?

– На подержанном «опеле», – признал я стыдливо.

– Бедняжка! – посочувствовала моя ненаглядная. – Как ты, должно быть, страдал!

– И на «шестерке», – довершил я картину своего социального падения. – Марусь, я эти машины честно заработал.

– Ну да, – согласилась она. – Есть такая профессия: преступников защищать.

Я обиделся. Временами она, сама того не понимая, наступала на мои мозоли просто с медвежьей грацией. А главное, я не понимал, почему она это делает. Что ее раздражает?

– Может, предоставим любовницу твоего мужа ее собственной судьбе? – предложил я.

Маринка запнулась, задумчиво передернула бровями и признала:

– Один – ноль. В твою пользу.

Посмотрела на мое хмурое лицо и добавила масла:

– Ты такой умный! Демократичный наш, демократичный...

Услышав знакомую интонацию из «Служебного романа», я не выдержал и хмыкнул. Люблю рязановский фильм до безумия. Способен смотреть его столько раз, сколько наше безответственное телевизионное руководство способно запихнуть его в программу. Мало того. Я прикупил видеокассету с этим фильмом, и иногда смотрю его еще и в промежутках между бесконечными показами по разным каналам. Помню наизусть не только каждую реплику, но и интонацию, с которой она была произнесена. Тоже своего рода извращение.

Я решил не предаваться смакованию обид, а взглянуть на ситуацию шире. Демократичней, так сказать. По непонятной мне причине Маринка остро реагировала на все, связанное с социальными крайностями. Странно, ведь сама она была женщиной успешной и небедной. А я был не настолько богат, чтобы предъявлять мне счета за всех обиженных и оскорбленных несправедливым устройством нынешней жизни. Во избежание трений, следовало просто избегать в разговоре спорных тем. Тогда мы отлично уживемся.

Ну, хочет девушка иметь безобидное хобби. На здоровье! Господь в своей бесконечной премудрости зачем-то создал и правозащитников. Поймите меня правильно: я глубоко уважаю людей, защищающих человеческое достоинство. Но при этом отделяю настоящих правозащитников от тех, кто пытается сделать свой небольшой бизнес на этом не паханном российском поле. Как, к примеру, печально известный Сергей Полынников.

Я вспомнил облезлый внешний вид правдолюбца, и меня передернуло. «Правозащитник» настолько безостановочно обличал преступления российской военщины в Чечне, что успел надоесть с ними даже в Брюсселе, где его поначалу слушали весьма охотно. Утратил дяденька чувство меры. Таких правозащитников мне очень хочется повесить на собственных подтяжках где-нибудь в районе городской площади. Чтоб повисели, подумали и лучше прочувствовали тяжелую народную долю.

Для меня эталоном человеческой порядочности всегда были два человека: Дмитрий Сергеевич Лихачев и Святослав Теофилович Рихтер. Лихачев страшно не любил произносить речи и никогда никого не поучал. Но пример его собственной жизни, прожитой удивительно достойно, был сильнее каких угодно поучений. Или Рихтер. Величайший музыкант современности, не давший за свою жизнь ни одного интервью. Этнический немец, не сменивший российского гражданства в эпоху разгула самого оголтелого национализма. Он прожил жизнь в той стране, которую считал своей Родиной, и не изменил ей, несмотря ни на что. Несмотря на то, что она выглядела иногда пьяной, часто убогой и нищей, а в последнее десятилетие – глупо-агрессивной. Он продолжал считать себя гражданином России, как и его слушатели во всех сытых и благополучных странах мира, устраивавшие овацию по окончании концерта. Никакого пафоса. Никаких речей. Никаких нравоучений. Родина есть родина, в любые времена, в любом непривлекательном обличье, и надо оставаться с ней. Все свое имущество, весьма немалое, Рихтер завещал музею Пушкина, то есть той самой Родине, которой он честно служил по мере сил и таланта. Вот и вся мораль. Как Говорится, нам бы такую.

Зазвонил мобильник.

– Это твой? – машинально спросил я Маруську.

– Мой дома остался, – ответила она.

Я пошарил в кармане куртки, брошенной на заднее сиденье, и вытащил телефон.

– Да!

– Добрый день, – сказал вежливый молодой голос. – Меня зовут Алексей. Я звоню вам по поручению Максима Александровича.

– Что? – не сразу понял я. – Какого Макси... Ах, да!

Совсем забыл, что просил Симку найти программиста для консультации. Зато Симка, как обычно, мою просьбу исполнил.

Я продиктовал вежливому молодому человеку номер телефона Тимки Тагирова.

– Спасибо, – поблагодарил он меня неизвестно за что.

– И вам спасибо.

Да, отвык я от такого Версаля. Напрасно ругают молодое поколение. Среди них тоже есть хорошо воспитанные люди.

– Проблемы? – спросила Маринка, коротко взглянув на меня.

– Все в порядке. Мой бывший однокурсник просил свести его с квалифицированным программистом.

– Зачем? – так же коротко спросила Марина.

Я замялся. В принципе, деталей я не знал, но все равно не хотел обсуждать Тимкины дела. Они у него, насколько я понимаю, строго конфиденциальные. И если Тимка спокойно делится со мной некоторыми пикантными подробностями, то только потому, что знает: дальше они никуда не пойдут.

– Ему нужна консультация специалиста, – ответил я уклончиво и тут же сменил тему:

– Ого! Смотри, какие кукурузные поля.

Слева и справа от нас высоко поднялись кукурузные побеги.

– Да, – согласилась Маринка. – Я здесь осенью початки ворую.

– А почему воруешь? – удивился я.

– Потому, что покупать не у кого. Ни разу здесь никого не видела. Полное безлюдье.

– Далеко еще?

– Приехали, приехали, – успокоила она меня.

Мы свернули на пыльную боковую дорогу и, медленно переваливаясь на ухабах, подкатили к сторожке со шлагбаумом. Из нее тут же вышел здоровенный мужик в грязном камуфляже. Он прикрыл глаза ладонью и внимательно осмотрел нас.

– Добрый день! – крикнула ему Маринка, высунувшись из окна. – А где Саша?

Охранник ничего не ответил. Развернулся и ушел назад. Странный тип.

– Тут что, въезд по