Читать книгу - "Сад камней - Яна Темиз"

– Так что нет никакой необходимости в таких страшных предисловиях! Я, по-моему, еще ни от чего не отказывался, и если наша с вами прошлая беседа… вы помните, да? не удалась, то это не значит, что я намерен… а впрочем, если вы снова собираетесь обвинять меня в убийстве – попробуйте. Чай или кофе?

– Кофе, – сказал Кемаль, смутно припомнив что-то насчет японских чайных церемоний: вот только не это! Не дам я вам тут устраивать этот псевдояпонский балаган, одно это кимоно мерзкое… разве нормальные человек его наденет? – Вы бывали в Японии?

Вопрос был совершенно ни к чему: отвлекающими маневрами этого господина, конечно же, не проймешь, но Кемаля почему-то так разозлило все увиденное, да еще Шейда с таким манерным поклоном подала тонкую белую чашечку с кофе, что… даже стало понятно, как можно ночью не побояться и выйти, чтобы изничтожить хоть что-то японское – хоть колокольчик!

– Нет, – удивленно и, как показалось Кемалю, недовольно ответил Эрман. – Почему-то все всегда спрашивают одно и то же. Я там не был и не поеду! Как будто для того, чтобы знать и любить страну и ее древнюю культуру, надо непременно туда ехать! Да там уже наверняка все такое же европейско-американское, как везде. Одни сувениры остались! А я… я изучаю настоящую Японию, ту, которой уже, может быть и не существует, ту…

«Как это я так попал?» – Кемаль смотрел во все глаза и с интересом улавливал чуть истеричные нотки в повысившемся до крика голосе. Любимая мозоль, что ли? Или все его так достали? Или он отвлекает меня… но этого-то не дождетесь, меня ни лекциями, ни истериками не проймешь, не такое видали!

– …при этом только подлинные предметы, а не подделки рыночные! – кажется, это он о своей коллекции? Да пусть поговорит… интересно даже. Какой… мономан, а по виду не скажешь: в Измире всегда нормально держался, о Японии своей ни слова. И в кимоно не шлялся!

– И камни в саду подлинные? – чтобы подлить масла в и так уже разбушевавшийся огонь, насмешливо вставил Кемаль… ну, не сдержался, да, черт бы его побрал! Конечно, непрофессионально, а то я не знаю… но так хотелось хоть как-то отомстить ему за то, старое унижение… мальчишество, знаю, но можно же иногда себе позволить!

– Что бы вы понимали! Подлинные! Мой сад – точная копия того самого сада камней в монастыре Рёандзи в Киото… если вам это о чем-нибудь говорит! Ровно триста тридцать шесть квадратных метров… а подлинные камни начала шестнадцатого века – вы вообще представляете, о чем спрашиваете?! Я точно воспроизвел схему: пятнадцать камней, из которых вы, где бы ни находились, видите только четырнадцать!.. И долго подбирал камни, которые по форме…

– Схему-то в Интернете нашли? – а кто мне запретит, я, между прочим, не при исполнении, веду частную беседу… пусть понервничает… как его разобрало-то, надо же!

Наверняка в Интернете – что бы он сейчас ни кричал о старинных планах и книгах… нет, но как он завелся-то!

– А как могло получиться, что на вашем жутком мече никаких отпечатков пальцев? Вы его специально натираете, что ли?

– Я натираю.

Шейда произнесла это таким тоном, словно признавалась в чем-то предосудительном или… нет, словно решилась, осмелилась вмешаться в разговор и выдать страшную тайну.

– Я натираю меч раз в неделю специальным составом для полировки металла. В другие дни просто смахиваю пыль, как с ваз и стекла… вот этой метелкой, – она достала откуда-то и показала Кемалю какую-то длинную пушистую штуковину. – Своих отпечатков я тоже не оставляю, потому что держу меч специальной тряпочкой из микрофибры. Он очень острый… и отпечатки так заметны на металле…

– Но, если я правильно понял, в полиции говорили, что там обнаружили отпечатки… Мустафы, разве нет? – Эрман даже не перебил жену, он просто заговорил, отвечая на вопрос Кемаля, как будто вообще не слышал, что она что-то произносила.

– Вы правильно поняли. Я спрашиваю: как могло выйти, чтобы там были только его отпечатки? Вы же, кажется, показывали меч за чаем… или за ужином? И его брали в руки и другие… и почему вы, – он обратился к Шейде, – его не протерли, как всегда? Это чаепитие с демонстрацией меча, когда оно было?

– Точно не помню… на прошлой неделе… или раньше? – теперь и адвокат посмотрел на жену, застывшую там, где заканчивалась гостиная и начиналась кухня. Под ее ногами начинали свои сумасшедшие повороты черно-белые плитки… не смотри, не отвлекайся, что-то важное то ли происходит, то ли вот-вот произойдет между ними! – Как ты могла так долго его не полировать?! Нет, это невозможно! Ваш шурин брал меч в другое время, вы понимаете – в какое, скорее всего, он виновен, как бы лично вам ни хотелось доказать обратное! Моя жена раз в неделю полирует меч…

– Я не полировала. Ты сам знаешь.

– Что ты?.. Как это – ты не полировала?! – Эрман встал, и Кемалю показалось, что он сейчас бросится на жену, и он тоже вскочил и быстро подвинулся ближе к кухне.

– Успокойтесь, господин адвокат! – почему-то Кемалю не захотелось называть его по имени, в этой официальности было что-то обвиняющее и призывающее к порядку. – Шейда… вы понимаете, что это очень важно? То, что вы сейчас сказали? Вы можете это повторить и уточнить, когда именно, чем и как вы… протирали, натирали, полировали меч?

– Конечно.

Только сейчас ее предельно краткие ответы насторожили Кемаля: ведь Айше предупреждала его, что Шейда боится мужа, ведь он сам собирался разговаривать с ними по отдельности, ведь он… он совсем не так планировал вести эти допросы, пусть они и не настоящие допросы, а просто разговоры!

Он может испортить все дело, провалить его к черту.

Она от всего отопрется, она не станет ничего говорить при муже, и ее невозможно изолировать от него, защитить… вот как, спрашивается, он, Кемаль, сможет ее защитить, если ему в любой момент могут указать на дверь?

Однако в той же краткости ее фраз слышалась решимость – она могла и не раскрывать рта, никто бы и не заметил.

– Я полировала меч перед тем, как мы показывали его гостям. Айше и Эмель не брали его в руки… вернее, я предложила им свою тряпочку, чтобы не обрезаться. Но мужчины…

Мужчины устроены по-другому.

Мужчины не могут взять оружие… тряпочкой – смешно даже предполагать такое!

– И кто его брал в руки, кроме Мустафы?

– Никто.

– Как никто, когда все его держали?! По очереди! – возмутился наконец Эрман. – Нет, это черт знает что! Если вы потом где-нибудь заявите, что моя жена давала такие показания… да я сам его держал, я же помню! Значит, если эта… – он, видимо, с трудом удержался от грубого слова (интересные у них отношения, ничего не скажешь, не преувеличила Айше!), – если она уверяет, что не вытирала его после этого, то они там тоже должны быть! А вот если ваш шурин…

– Если мой шурин решил убить свою жену, то он, разумеется, предварительно стер все отпечатки, а потом оставил только свои! Чтобы облегчить жизнь следствию, да? Только вот у него обнаружилось прекрасное алиби, а вы об этом еще не знаете!