Читать книгу - "Мертвая цепочка - Николай Иванович Леонов"

девчонку! Анечка звали, да уже ж и брюхатую! Уж не буду врать, от него или не от него, ну, я и не стала отговаривать! Ну и что? Любил, видать, ее сильно, крепко любил, раз уж даже не его приплод. Вот они и приехали, видать, сына хотел, мол, на природе, чтоб парнишечка рос, та и все свое еще у нас было-то, корова, козы, курей я разводила-то. А Анечка, видать, все ж городская оказалася, зазывала его, ну, туда, в Москву, откуда сама-то. Уж не знаю, какая кошка меж ними-то пробежала, но как уехал Илюша, так-то и потом не приезжал ко мне. Сперва и писал, звонил, подарки слал — телевизер до сих пор смотрю, бело-черный ага, а потом уж и это перестал. Потерялся совсем, забыл про матерь, наверное. Да я уж и не обижаюся… понимаю, молодость старости не вровень идеть. И Егорушка меня-то уж и не помнит, не знает… — Скрипучий тонкий голосок стал тише.

— А сколько лет с тех пор прошло?

— Так двадцать с вершком-то, поди. А-а-а, годи! — Бабушка принялась что-то неразборчиво шептать, видимо считая, перебирая событийность моментов жизни. — Двадцать три, милок, так оно!

— Бабуль, а фамилию-то вспомните?

— Так Сицкая я буду!

— Нет-нет, Анечки фамилию подскажете?

— Что уж не подскажу? Подскажу! Совекова она! И замуж за моего Илюшку не хотела идти, мало он тогда денег домой носил, она уж как? Думала, мол, если катается повсюду, то денег у того много… а не те времена-то были, милок!

— А она, не знаете, так и осталась в Москве?

— Там, все там, милок!

— У Егора фамилия тоже Совеков?

— Да а я уж откуда знаю-то? Наверное, так. А чего случилось то?

Вопрошающий покачал головой:

— Вам, бабуль, может, помочь чем?

— Да бог с тобой, милок! У меня все есть! Чего еще мне, старухе-то, уж надобно?

Из бурьяна улавливался ритмичный треск полчища кузнечиков, и они словно поддерживали разговор, а на улице в столь позднее время издали пахло сеном и повсюду разливающейся свежестью, которой не сыскать в пыльном, загазованном городе. Месяц ярко освещал землю, вторя звоном едва ли не бесконечной россыпи звезд, мерцающих на почти черном полотне неба.

Лев Иванович, закатав рукава, буквально во тьме на ощупь закручивал проволоку, которой до того обвязал одну из последних дощечек забора, подтягивая и выравнивая к остальным столбикам. На все про все у мужчины ушло не более получаса. За сегодняшнее пребывание в Екатеринбурге он уже успел вспотеть второй раз, и второй раз ввиду помощи местным. Помочь бабушке деньгами — он рассудил, что это было бы странно. Нанимать кого-то в помощь из деревенских — не факт, что выполнят наставления, а не прокутят финансовые вложения. Уйти, просто сказав «спасибо», не позволяла честь. Потому предложить починить наскоро, чтобы продюжил еще хотя бы с пару-тройку лет, забор виделось вполне неплохим решением. Тем более старушка, скорее всего, стесняясь своего убранства, дальше ограды Гурова не пустила и вынесла свежего молока и лепешку прямо из избы. Ради приличия бабушка, конечно, спросила — не останется ли милок на ночь? Но все-таки чувство такта в полковнике присутствовало, потому тот отказался.

Уезжал Лев Иванович на такси в аэропорт с полезной информацией, а также с целлофановым пакетом домашних булочек, таких, какие не встретить в пекарнях или на полках магазинов. Врученные с теплой благодарностью за то, что где-то, кто-то, кого-то немножко навестил.

Глава 7

Обратная дорога домой всегда является долгожданной, даже если на чужой стороне ты пробыл всего-ничего. Когда отправляешься в запланированное путешествие, зачастую преисполнен огромным спектром эмоций и чувств, начиная от предвкушения и трепета в ожидании пути, заканчивая тем мигом, когда ступаешь на трап самолета либо же выезжаешь на машине из города, понимая, что впереди ожидает многочасовое приключение, наполненное остановками на заправках, перекусами на дороге подле машины или в придорожном кафе, а также фотографиями, запечатлевающими небольшой фрагмент в жизни, который останется навсегда в памяти. Однако, когда поездки являются частью твоей работы, эти чувства притупляются, ибо времени на наслаждения обстоятельствами и окружением не остается, подобные ситуации — лишь очередной фрагмент в рутине.

Такие мысли пришли в голову Гурову, когда он проснулся за десять минут до того, как железная птица совершила посадку, наконец коснувшись шасси посадочной полосы. Также он вспоминал свою супругу, с которой эти дни так редко созванивались, а чаще всего приходилось перебрасываться только парочкой сообщений, убеждаясь, что с дорогим сердцу человеком все в порядке. Прикинул, что хорошо было бы сходить с Марией куда-нибудь поужинать, если, конечно, удастся выкроить пару свободных часов.

Смартфон звонко напомнил о себе. Взяв телефон в руки, Лев Иванович обнаружил, что появилась связь, а вместе с тем и посыпались сообщения от контакта: «Стас Крячко». Коллега, вероятно так же, как и он сам, толком не спавший в эту ночь, отправлял короткие оповещения по делу, что особо продвижений нет. Однако следующие сообщения были уже иного характера: «В двух кварталах от отеля по городским камерам выцепили паренька, очень похожего на того, кто был на встрече с Эльс. Он заходил в аптеку. Утром сгоняю туда, потолкую с работником аптеки, гляну камеры». Следующие сообщения заставили Гурова насторожиться: «Орлов предупреждал, что журналисты могут пытаться вынюхивать про это дело, ибо мы пока отмалчиваемся»; «Я тебя встречу с мигалками, как сойдешь с трапа, иди на восток, буду там ждать»; «Не спрашивай у меня, я сам не знаю, какого лешего им надо от оперов. Но, видимо, эти лицедеи, когда улетали обратно в Екатеринбург, сбросили прессу на нас, буквально называя пофамильно, кто этим делом занимается. Меня тоже достали. Бред какой-то!»

Отстегивая ремень безопасности, Гуров нахмурил широкие брови. Он не совсем понял, о чем писал Крячко, но, вероятно, кто-то из театралов вконец оборзел и смеет распространяться о вещах, о которых не стоит говорить. С другой стороны, пока он был в Екатеринбурге, успел узнать, что тело Сицкого доставили на родину. Скоро Нина Макаровна получит извещение о смерти сына. Вряд ли старушка сможет пережить такие ужасающие новости, ведь, как говорится, когда дети уходят вперед родителей, это неправильно. Почему-то эта старушка сильно запала оперу в душу, возможно, потому, что он вспоминал свои корни, детство, деревню — и все это, насквозь личное, дергало в душе за ниточки… а возможно, и наоборот, когда ты не оглядываешься на прошлое, а смотришь в будущее — страшно остаться совсем никому не нужным, одиноким стариком, которого за последнее время навестил лишь полицейский, и то, потому что случилось некое горе.

Чуть