Читать книгу - "Санкта-Психо - Юхан Теорин"

Ян воспринял всю эту историю с мрачным удовлетворением. Банда четырех уничтожена. В живых остался только Торгни Фридман.

Договор. Рами каким-то образом выполнила свое обещание.

Но она о себе так и не дала знать. Много позже, через пять лет, он увидел в витрине единственного в Нордбру музыкального магазина диск с именем РАМИ.

Он купил диск. Это был ее дебютный альбом, только что выпущенный. И одна из песен называлась «Ян и я».

Вот она и подала о себе знак. А как же это еще понимать?

Как раз в то время он начал работать в детском садике «Рысь». А осенью увидел, как психотерапевт Эмма Халеви привела своего сына Вильяма в соседнее отделение садика, и сразу вспомнил Юпсик. Психобалаболка, подумал он.

Договор.

Ян вспоминал свои подростковые годы – и вдруг удивился сам себе: ему за все это время даже в голову не приходила мысль поинтересоваться, почему Рами заперли в Санкта-Психо. Почему и за что.

Что она такого сделала, что ее отправили сюда, да еще в закрытое отделение?

Он не знает, да и не хочет знать. Он ждет ее в подвале.

Он прислушался – где-то завыли сирены. На дороге. Звук все усиливался.

Пожарные машины?

На стене внезапно зажглась еще одна лампочка, на этот раз красная, и начала мигать с равномерными интервалами. Сигнал тревоги. Скорее всего, сигнал тревоги.

Он посмотрел на часы – без четверти десять. Для учений рановато.

Внезапно задребезжал и задергался мобильник в кармане. Он вздрогнул.

– Алло? – сказал он тихо.

Наверное, Лилиан. И что он ей скажет?

– Привет, Ян. Это Мария-Луиза.

Ян сжал изо всех сил мобильник и тут же отпустил. Так и раздавить можно.

– Добрый вечер, Мария-Луиза. Что-то случилось?

– Да… можно сказать, случилось. Я всем подряд звоню, но никто не отвечает. Хотела тебя спросить – ты не видел Лео? Лео Лундберга?

– Лео? Нет… а что?

– Лео сбежал от своих приемных родителей. Играл во дворе. Стемнело, они спустились его забрать. А его и след простыл.

Ян слушает и совершенно не представляет, что на это сказать. Ему сейчас не до детей, но что-то же он должен ответить.

– Лео – мой любимец, – говорит он.

Мария-Луиза отвечает не сразу. Она, очевидно, не поняла, что он хотел сказать. По правде, он и сам не понял.

– Важно его найти… Ты сейчас где, Ян? Дома?

– Да… – понизив голос, говорит он и чувствует себя разоблаченным.

– Хорошо… теперь ты знаешь, что случилось. Мы уже подключили полицию. Если что-то увидишь или узнаешь, сообщи им. Или мне.

– Само собой… Я позвоню.

Ян нажимает кнопку отбоя и переводит дух. Лео… его вечная неуемность, вечное беспокойство. Плохо, что он сбежал, но этим занимается полиция, и Ян ничего не может сделать. Он должен быть там, где он есть. Ради Рами.

И через несколько минут он наконец слышит звук, которого ждал, – с лязганьем и скрипом заработал барабан бельевого лифта.

Сердце екнуло и забилось. Он подошел поближе клюку. Звук нарастает, слышно, как погромыхивает кабина.

Лифт с глухим стуком останавливается. Несколько секунд молчания. Дверца медленно приоткрывается. Там кто-то есть.

Сердце вот-вот вырвется из груди. Ян делает шаг к лифту.

– Ты здесь, – шепчет он. – Наконец-то… Добро пожаловать… поздравляю…

Из кабины появляется рука, за ней нога в джинсах. Спустя мгновение нога безжизненно падает на пол.

– Рами?

Ян приближается клифту – и дальнейшее происходит очень быстро. Слишком быстро – он не успевает среагировать. Тяжелая дверь с грохотом распахивается и со всей силы бьет его в грудь. У него перехватывает дыхание от боли, и он тяжело опускается на пол.

Какое-то шипение, воздух белеет, Ян падает на спину. Глаза невыносимо щиплет, он не может вдохнуть.

Слезоточивый газ. Кто-то направил на него баллончик со слезоточивым газом.

Рядом с ним тяжело падает тело. Несмотря на ручьем текущие слезы, Ян успевает разглядеть глубокую резаную рану на шее и почувствовать горячую липкую кровь на руке.

Мужчина. Охранник. Он узнает его – Карл. Ударник из «Богемос», тот, кто обещал помочь поговорить с Рёсселем. Кажется, он умирает.

– Карл?

Или уже мертв. Не шевелится, футболка почернела от крови.

Ян пытается проморгаться и сфокусировать зрение. В лифте что-то шевелится, какая-то тень. Помимо умирающего охранника, в кабину втиснулся еще кто-то…

С трудом выбирается из тесного пространства… кто это? Алис? В больничной одежде: спортивная курточка, серые хлопковые брюки, белые кроссовки.

Больной. Пациент. Заключенный.

Но не Алис.

Мужчина.

Он наклоняется над Яном и хватает его за руки. От него пахнет дымом, слезоточивым газом и еще чем-то… бензином?

– Не дури, – говорит он тихо. – Расслабься.

Теперь Ян не может пошевелить руками – они крепко связаны пластиковым браслетом. Почище наручников.

Незнакомец сует баллончик в карман и поднимает Яна с цементного пола. Лицо его в тени, но Ян видит, что помимо баллончика с газом у него есть и еще кое-что. В правой руке он сжимает нож.

Нет, не нож. Опасная бритва, вся в крови.

– Я знаю, кто ты. – Голос хриплый, но спокойный, даже монотонный. – Ты мне все про себя рассказал.

Ян успевает поразиться несоответствию – мягкий, ласковый голос и мгновенные, уверенные движения рук. Он рывком поднимает Яна с пола:

– Ты поможешь мне выйти отсюда.

Ян моргает. Он ничего не может понять.

– Кто ты?

– Погляди сам.

Он быстро поднимает левую руку, и Ян узнает его.

Иван Рёссель. С Ангелом в руке. Он выглядит старше, чем на экране компьютера, у него появились морщины, вьющиеся волосы отросли почти до плеч, и в них появилась седина.

Ян закашлялся – действие газа еще не прошло.

– Рами, – шепчет он, с трудом переведя дух, и показывает на Ангела. – Я дал его Рами.

– Ты дал его мне.

– Рами должна сюда спуститься и…

– Никто сегодня сюда не спустится. Никого больше не будет. Только мы вдвоем – ты и я.

Он толкает Яна и подносит к его шее лезвие бритвы:

– Пошли, приятель. А это… – он носком кроссовки тычет в неподвижное тело, – мы спрячем в лифте. Бери его за руки.

Ян повинуется грубому тычку в спину. Неловко хватается связанными руками за ворот Карла и, словно во сне, тащит его клифту.