Читать книгу - "Крутой секс - Дмитрий Стрешнев"

Увидев, что оказался на мушке сразу у двоих, Потерянный почти не растерялся, не зря он величал себя прожженным волком.

— Не рыпаться, а то всем трубец! Сейчас беру чемоданчик и ухожу!

Однако выполнить обещанное оказалось не так просто. Вы видели, как собака хочет перебежать улицу и боится? Вот примерно так же было в этот момент у Кирилла Петровича с серебристым чемоданчиком. А как бы вы себя чувствовали, когда вам в глаза заглядывают две дырки достаточно убойного калибра?

Понимая, что у них руки заняты еще сильнее, чем у Потерянного, два других бандита вступили в переговоры друг с другом:

— Опусти пушку, козел!

— Пушку опустить? Что я — козел? Сам опусти!

— А я что — козел?

К этому моменту прошло уже достаточно времени, чтобы оказавшийся поблизости нормальный интеллигентный человек успел прийти в себя. Первым это сделал Сева.

— Сделка завершена! — заявил он. — Я забираю то, что мне причитается! — и схватил Катю за руку. — Уходим огородами танцующей походкой!

— Постойте! А чемодан? — закричал профессор. — Так прямо и оставим его?

Но Чикильдеев уже не услышал этих слов.

Тогда Потапов с громким писком, который издает воробей прежде чем слететь к обнаруженной крошке хлеба, упал грудью на стол, и закричал малопонятные для окружающих слова:

— Не дадим открыть ящик Пандоры!

Впрочем, его голос утонул в гневном реве, разметавшем в клочки все прочие звуки в зале, включая расслабляющую музыку. Нужно ли объяснять, насколько все собравшиеся были уязвлены тем, что наглая троица осмелилась подковать честную братву, как каких-то козлов, явившись со стволами в святое место, да еще устроила прилюдно разборку! У одного из почетных гостей по кличке Леший не выдержало сердце, испорченное тремя отсидками в колонии строгого режима, и он упал лицом в сашими из форели.

Но еще за секунду до этого уркаганы с вилками и ножами и страшным криком: «Апельсины скороспелые!» со всех сторон бросились на нарушителей понятий. К счастью, профессор в обнимку с чемоданом уже отсеменил достаточно далеко, чтобы не быть раздавленным этим натиском.

Видя, что план операции рухнул, конферансье добрался до микрофона и зычным милицейским голосом прокричал в него:

— А теперь — канкан!

Тем временем заседавший в кухне штаб принял срочное решение не ждать ОМОНа и действовать своими силами. Генерал Пегов, появившись в дверях кухни, сорвал с себя поварской колпак и приказал:

— Всех вязать! Смотрите, чтобы ни один не ускользнул!

Напрасно кто-то истошным голосом завопил: «Два с боку!», уже было поздно. Официанты и музыканты вдруг оказались при табельном оружии, а канканные девицы вместо того, чтобы задирать ноги, бросились в общую свалку с криками: «Стоять! Не двигаться!».

Пока Чикильдеев забирал два других чемодана, не предназначавшихся для обмена, профессор нагнал их с Катей и пожаловался:

— Почему это у нас на любом массовом мероприятии — как в хорошем кино: не могут без мордобоя!

Уже втроем они бросились к выходу из зала.

На самом пороге их было остановил грозный оклик одного из оперативников:

— А вы куда, гады? Стоять! — но сразу несколько голосов прикрикнули на недоумка:

— Ты что, пыли надышался? Это же Профессор!

— Ну и куча-мала! — сказал Сева с нервным смешком, когда они выскочили в кухню. — В жизни такой не видел! А вы, Аркадий Марксович?

— Мне в связи с этим почему-то вспомнилось, — отозвался профессор, — что у древних греков хор в комедии был больше, чем в трагедии.

Не знаю, были ли согласны с этим Потаповским замечанием те, кто остался в зале. Например, Потерянный. Думаю, ему было не до комедии. Но что поделаешь! Одним заходит два туза сразу, а другим не заходит.