Читать книгу - "Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова"

— Запись с камеры наружного наблюдения мы изъяли, — сообщил следователь. — Попросим вас завтра приехать к нам, Петр Аркадьевич. Вы должны знать всех гостей или хотя бы часть. Странно, что в этом доме нет консьержки.

— Жильцы решили, что толку от консьержки никакого, причем как от бабушки, так и от отставного военного. Есть домофон, то есть видеофон, который выводит на экраны в квартирах и участок перед подъездом, и лестничную площадку. У всех бронированные двери, у большинства сигнализация. У меня в доме тоже нет консьержки. Но видеофон есть.

Про свой подъезд я решила промолчать. У нас и самый простой домофон долго не продержался, а на новый жильцы пожалели денег. Хотя у нас не жил никто из известных лиц, да и особо богатых не было. С другой стороны, у меня создалось впечатление, что ремонт в нашем доме ведется перманентно — хоть в какой-то квартире, да сверлят, а слышимость с каждым годом становится все лучше и лучше. Может, что-то в перекрытиях осыпалось за сорок с лишним лет, которые стоит мой панельный дом, квартира в котором досталась мне от бабушки?

— Няня может сказать, кто тут вчера был? — обратился следователь к Петру Аркадьевичу. — Я помню, что она не должна была попадаться на глаза Аглае Станиславовне, но она не могла не слышать звуков. Она знала кого-то из регулярных посетителей Аглаи Станиславовны?

— У Аглаи Станиславовны был проходной двор, — хмыкнул продюсер.

Я сказала про соседа, хозяина стаффордширского терьера, который, по словам няни, вчера ночью приходил успокаивать разбушевавшуюся хозяйку и ее гостя или гостей. Он скорее мог кого-то видеть.

Следователь отметил эту информацию, Николай сходил за няней, которая появилась на кухне вместе с ребенком. Он не спал, оставить его одного она не могла. Ребенок потянул ручки к Петру Аркадьевичу. Продюсер сразу же заулыбался, взял ребенка на руки — и мне показалось, что оба тут же впали в блаженное состояние. Джулия без приглашения прыгнула ко мне на колени и прижалась всем тельцем.

Я знала, что у Петра Аркадьевича двое взрослых детей, которые уехали из страны, и несколько месяцев назад умерла жена, которая последние несколько лет лежала, не вставая, хотя оставалась в полном сознании. Петр Аркадьевич очень переживал смерть жены, с которой прожил душа в душу много лет, хотя и был готов к тому, что она скоро уйдет навсегда. Но ведь окончательно к этому нельзя приготовиться, не правда ли? Умом понимаешь, а сердце отказывается принимать факт. На что-то надеешься, хотя надежды не остается, да и для самого лежачего больного, который осознает свое положение и мучается от боли, наверное, лучше уйти… Я знала, что Петр Аркадьевич делал все, что можно сделать, была нанята круглосуточная сиделка, то есть явно работали двое-трое посменно, он сам проводил с женой столько времени, сколько мог, но спасти ее уже не представлялось возможным. Он с головой ушел в работу, но, наверное, ему было очень одиноко. Ни с какими нимфетками и просто начинающими певицами замечен он не был. Я даже в свое время порылась в Интернете и выяснила, что Бергман не заводил шашни ни с кем из своих подопечных. Он был отличным семьянином и великолепным отцом. Но внуки, как я подозревала, должны были родиться уже в других странах. А сам Бергман никогда не хотел никуда эмигрировать.

И тут я заметила взгляд следователя, которым тот смотрел на Петра Аркадьевича и ребенка. И Николай тоже смотрел как-то странно. Нина Степановна спокойно пила чай, который себе заварила. Джулия выпросила у нее печенье, то есть не выпросила, просто потянулась, и Нина Степановна скормила его ей с руки. Бергман наслаждался общением с ребенком.

«Он совсем не похож на узбека», — подумала я, хотя мне никогда не доводилось видеть маленьких узбекских детей. Но на отцов и матерей я в последние годы насмотрелась в достатке. Ребенок не был узбеком!

Ребенок поразительно походил на Петра Аркадьевича, и это заметила не только я.

— Это ваш сын? — спросил следователь.