Читать книгу - "Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова"

Вначале я во всем корила свою вечную полноту. Правильно говорят, что лишний вес в первую очередь давит на мозг. В смысле: похудею — сразу жизнь наладится, замуж выйду. Когда избавляешься от этой бредовой установки (мне лично помогло соответствующее образование), сразу же прекращаешь себя истязать. Не выйдешь. А поняв, что с уходом килограммов мужики толпой не прибежали, можно впасть в глубокую депрессию и набрать в два раза больше. Оно мне надо?

Прекращение борьбы с лишним весом помогает мне, в свою очередь, помогать девочкам-подросткам, страдающим, как в свое время страдала я. Я их понимаю! Я могу поставить себя на их место. Так что мой лишний вес приносит пользу людям. Это, так сказать, одно из вспомогательных средств в моей работе.

А моя личная жизнь… Знакомиться на улице не могу, и вообще я уже давно на машине езжу, правда, на такой, на которую в пробке внимания не обратят, а если обратят, то не станут знакомиться с хозяйкой. По машине понятно, что мои финансы поют романсы, а мужики теперь корыстные пошли. С другой стороны, по машине видно, что у меня нет богатого любовника (мне так кажется). Но со мной в пробках никто познакомиться даже не пытался.

По Интернету опасно. На улице ты хотя бы видишь человека, а в дебрях Сети может встретиться кто угодно. Специально — стыдно. Вроде как никому не нужна, только если с кем-то сведут как неликвид. Да и любимый брат не может познакомить ни с кем из друзей, так как все они не той ориентации. Но двое из его тусовки были готовы на мне жениться! Я — свой человек, сестра друга (любовника), да еще и все понимающий психолог. Но мне ничего «отмывать» не надо (ни для родителей, ни для коллег по работе и партнеров по бизнесу), мне не штамп в паспорте нужен, а близкий человек, и надолго. И близкий человек — не только друг (у меня есть брат и отец — мои настоящие друзья), но еще и любовник. Я — нормальная женщина тридцати двух лет!

Кроме работы в кризисной службе я даю советы гражданам в одном журнале — туда пишут много людей, а моя изначальная колонка с ответами гражданам переросла в целую страницу, соответственно увеличились гонорары. Я выступаю на радио — когда приглашают. Ни один телевизионный канал пока не заинтересовался моей персоной, но если вдруг привлеку чье-то внимание, обязательно пойду. Только не с утра!

В моих работах есть плюсы — кризисная служба в первую очередь ориентирована на детей школьного возраста, ну и их родителей соответственно. А с утра дети в школе, так что работаю я только во второй половине дня. Мое присутствие в редакции журнала не требуется, и вообще там с утра никого не бывает. Там народ по вечерам тусуется. Так что я, отработав в кризисной службе во второй половине дня, вечером направляюсь в редакцию журнала, ну, или прямо домой. А дома сажусь за любимый компьютер и пишу. Или просто зависаю в Сети.

Но ни та, ни другая работа не приносят сумасшедших доходов. То есть вообще ничто из того, чем я когда-либо занималась, не приносило, не приносит и, подозреваю, не будет приносить никогда. Но я люблю красивые шмотки (кто их не любит-то?), я люблю дорогую косметику (хотя, как уже говорила, мне лень накладывать полный макияж), я люблю вкусно поесть (после того, как навсегда отказалась от всех диет). А на все вышеперечисленное требуются деньги.

И я их зарабатываю еще и написанием колонки в другом еженедельном журнале за одну известную светскую львицу, она же — певица, она же — киноактриса, а главное — большая скандалистка. Но эта певица-актриса-светская-львица не может выражать свои мысли в письменном виде, да и мысли у нее, по моему мнению, весьма специфические. Основную массу наших граждан не волнуют те проблемы, которые пытается решить львица-певица-актриса. Они вообще о них даже не подозревают, а она, в свою очередь, не подозревает о том, как живет и чем живет основная масса ее слушателей и зрителей. Но жизнь львицы-певицы-актрисы вызывает большой интерес у этой самой массы. Да вообще-то, и она старается — дает массу поводов для того, чтобы о ней говорили. И как о ней можно забыть, если как минимум с каждой третьей обложки в газетном киоске на тебя смотрит физиономия Аглаи, знаменитой в первую очередь своей знаменитостью?

Хотя она не в состоянии четко выразить свои мысли в письменном виде, она может устроить грандиозный скандал и очень четко выразить свои требования, а потом, кстати, получить желаемое, причем и от мужчин, и от женщин, и любого возраста, что меня, признаться, поражает. Но Аглая — просто гениальный манипулятор. Меня нанял ее продюсер. Отдать ему должное, сразу же предупредил, что представляет из себя Аглая. Наверное, поэтому и платит такие деньги (большие для меня) — за вредность.

Так что раз в неделю у меня по графику — встреча с Аглаей у нее на дому. Встреча происходит где-то в период с понедельника по среду. Мне ведь еще нужно изложить в письменном виде то, что случилось с Аглаей за последнюю, то есть предыдущую неделю, отправить по электронной почте продюсеру, он, в свою очередь, передает это в журнал, там мое творение на основе воспоминаний львицы-певицы-актрисы должны вставить в оригинал-макет, отправить в типографию, — чтобы еженедельник увидел свет в понедельник и народ, едущий на работу после выходных, почитал в транспорте о том, чем в недавнем прошлом занимались известные личности, а потом обсудил это на рабочем месте с коллегами, в социальных сетях, по телефону, ну и вообще где угодно. И лишний раз вспомнил Аглаю и купил или ее диск, или фильм с ее участием, или сувенир с ее изображением.

Вставать рано к Аглае мне тоже не приходится — хотя бы потому, что сама Аглая рано встать просто не может. Обычно она принимает меня или в пижаме, или в пеньюаре, чаще — в спальне (где еще больший бардак, чем у меня, несмотря на усилия домработницы), реже — на кухне (где грязная посуда стоит всегда — вероятно, домработница не успевает прибраться к моему приезду). В большинстве случаев мне самой приходится варить кофе (и на себя тоже), нести его Аглае в постель, где она усаживается, подоткнув под спину подушки, и рассказывает мне то, что посчитает нужным. Я часть опускаю (то, что напечатать никак нельзя, даже с пометкой «18+»), остальное литературно обрабатываю, потому что выражения Аглаи иногда могут затмить лексикон портового грузчика. Наше общение отнимает часа два. Прямо от Аглаи я еду на работу в кризисную службу, где переключаюсь на совсем другие проблемы и где я на самом деле чувствую себя нужной и приносящей пользу пусть не обществу, а конкретным людям, которые нуждаются в помощи.

* * *

К счастью, у меня есть автомобиль (как я уже говорила), и мне не нужно толкаться в общественном транспорте. Его, конечно, давно пора менять в связи с весьма преклонным возрастом, но на новый нет денег. Кредит брать не хочу: зарплата в кризисной службе маленькая, остальные гонорары не могу назвать постоянными, да и продюсер, естественно, платит черным налом. Аглае же все машины дарили мужчины. Хотя мою мне тоже купил отец, но то отец, и у меня совсем не «Мазератти Гран Кабрио». И сколько лет назад мне отец купил машину… Да и тогда она уже была подержанной. Но бегает. Папа лично ею занимается.

При подъезде к дому Аглаи увидела няню с коляской, остановилась, приоткрыла окно, Нина Степановна вручила мне ключи.