Читать книгу - "Дело о даме-дуэлянте - Лариса Куницына"

соседи часто наблюдают за этим балаганом, и даже приглашают на это зрелище знакомых. Ещё у Жеральдины есть две служанки: одна средних лет, вторая помоложе. Имён слуг никто не знает. Они необщительны, даже не представляются, когда приходят за покупками, потому их не любят. Тот слуга из трактира сказал, что подруги никого у себя не принимают, но сами часто выезжают куда-то в наёмной карете. Пока это всё, что удалось выяснить.

— Уже не мало, — задумчиво кивнул Марк и добавил: — Лисик молодец! — чем вызвал у Джин Хо счастливую улыбку. — И у нас есть возможность узнать ещё больше. Завтра вечером Аламейра пригласит Жеральдину де Ренси к себе, мы с тобой тоже приглашены.

— А мне зачем идти? — нахмурился лис.

— Мы приглашены вдвоём, — пояснил Марк. — Я тоже не в восторге, но это необходимо для расследования. Ты же сам вызвался помочь мне в этом деле! Ты очень наблюдателен и часто замечаешь то, чего не вижу я. В конце концов, тебе не обязательно общаться со всеми гостями. Просто будь рядом, смотри и слушай.

— Так и быть, — нехотя кивнул Джин Хо. — Но ты будешь должен мне услугу!

Следующим вечером к дому леди Аламейры начали съезжаться украшенные резьбой и позолотой кареты и всадники на красивых высоких конях. Гости поднимались по белой мраморной лестнице нарядного особняка, большие окна которого уже ярко светились в синих сумерках ночи. Из уютных гостиных и танцевального зала слышалась приятная музыка и громкие голоса гостей.

Марк и Джин Хо пришли пешком, поскольку лисий замок был совсем рядом. Они тоже взбежали по белым ступеням и им навстречу тут же распахнулись двери, откуда хлынул яркий свет, весёлая мелодия и взрыв смеха. Лис недовольно поморщился, но воздержался от своего привычного ворчания. Едва привратник доложил о прибытии этих гостей, как все взоры обратились в их сторону, а навстречу устремилась хозяйка в платье из нежно-голубого бархата, гармонировавшего с её сияющими локонами.

— Наконец-то мне удалось заманить сюда вас, дорогой Хуан! — воскликнула она, зардевшись от удовольствия, поскольку на неё было устремлено не меньше завистливых взоров, нежели любопытных — на её гостей. — Ваша сестра так мила и общительна, а вы — такой затворник! Какое счастье, что вы приняли моё приглашение!

— Как будто у меня был выбор, — проворчал тот. — Марк сказал, что мы тут по делу.

— Интересующая вас особа ещё не явилась, — живо отозвалась Аламейра. — Потому я прошу вас пройти в зал и выпить вина. Для вас приготовлены особые закуски. Марк рассказал мне о ваших гастрономических пристрастиях, и мой повар постарался…

— Вишнёвого ликёра и пирожных со взбитыми сливками будет достаточно, — перебил её лис.

— Ваши вкусы такие же, как и у вашей сестры! — воскликнула она. — Я немедля распоряжусь!

Она умчалась куда-то, а Джин Хо уверенно направился к дверям.

— Ты уже бывал здесь? — спросил Марк с усмешкой. — И пробовал её пирожные и ликёр?

— Нет, — как ни в чём ни бывало мотнул головой Джин Хо, — мне сестра рассказывала.

Они вошли в зал, но там ему не понравилось. Скептически взглянув на танцующие пары, он прошёл дальше, в небольшую уютную гостиную, где придворный поэт Вильре читал свои новые стихи. Слушателей было немного, однако, они внимали с предельным вниманием и влюблённо смотрели на него, уже приготовив руки, чтоб аплодисментами выразить своё восхищение. Проходя к свободному дивану в глубине комнаты, Марк приветливо кивнул ему, и поэт ответил почтительным полупоклоном.

Едва они сели, как послышались те самые аплодисменты, а красивый юноша, одетый в нарядный камзол из тёмно-зелёного бархата, даже вскочил с места, выражая свой восторг.

— Обрати внимание, — произнёс Джин Хо, указав на него. — Этот тот самый де Риваль, который был её секундантом на дуэли с Бернье. Младший сын графа. Парню явно нечем заняться, потому он считает себя поэтом. Говорят, что он влюблён в Жеральдину де Ренси и сочиняет посвящённую ей поэму. Она не спешит ответить на его чувства, но и не отталкивает, видимо, считая его полезным. Уверен, он здесь не ради Вильре.

В тот же миг что-то случилось, и юный сочинитель, умчался, как ветер в танцевальную залу, забыв о своём кумире. За ним с чрезвычайно заинтересованным видом потянулись и остальные гости.

Музыка смолкла и был слышен гул голосов, а потом снова аплодисменты, куда более громкие, нежели те, которыми недавно почтили придворного поэта.

— Похоже, это наша дама, — заметил Марк, посмотрев на дверь. Гостиная опустела, и он, поднявшись, подошёл к дверям и остановился, наблюдая за тем, как гости теснились у входа в зал. Судя по радостным приветствиям, там собралась толпа пылких почитателей Жеральдины де Ренси, но были и просто любопытствующие, и даже те, кто смотрел на неё, не скрывая усмешек.

Мимо Марка в гостиную прошёл слуга в красивой ливрее, который нёс на подносе кувшинчик, рюмочку и вазу с пирожными. Обернувшись, Марк увидел, что, пока тот выставлял всё это на стол перед Джин Хо и наливал в рюмочку ликёр, лис с нетерпением поглядывал на угощение, даже не думая о Жеральдине де Ренси. Марк снова вернулся к наблюдению за происходящим в зале и, наконец, увидел ту, ради которой явился сюда.

Жеральдина де Ренси действительно была высокой и крепкой женщиной, но её талия, затянутая в тёмно-бардовый бархат корсета, придавала её фигуре величественную стройность. Её лицо было смуглым и даже обветренным, с грубоватыми чертами, высокими скулами и длинным тонким носом. Большие карие глаза смотрели вокруг несколько настороженно, словно она видела лишь злых насмешников, а неистовых почитателей просто не замечала. Её движения были точными, по-своему грациозными, но слишком резкими для женщины. Однако в них присутствовала некоторая скованность, как будто она чувствовала себя непривычно в женском наряде.

Марк рассматривал её с холодным вниманием, отметив про себя, что, несмотря на всю её миловидность, она ему не нравится. В ней не было той манящей женственности, которой блистали окружившие её дамы. И их восторженные взгляды казались ему странными: неужели они не замечали, какую цену заплатила эта женщина за своё право быть грозной соперницей для мужчин? И дело было даже не в обветренной коже или лишённых изящества движениях, а в её взгляде, привычно отыскивающем в окружившей её толпе врагов и обидчиков.

Аламейра вскоре тоже заметила, что её гостья