Читать книгу - "Посмертный образ - Александра Маринина"

Он пододвинул Насте пепельницу.

– Курите, не стесняйтесь, я же вижу, как вы мучаетесь,все на пепельницу посматриваете. Меня дым не раздражает.

Настя благодарно кивнула и с наслаждением закурила. Ейнравилось сидеть здесь, в этой квартире с выломанными перегородками междукомнатами, превращенной в один большой зал, со стенами, увешанными фотографиямизнаменитых музыкантов и певцов. Краем уха она слышала бессмертную музыку Верди,и уходить отсюда ей не хотелось, хотя приличия требовали сворачивать визит –шел одиннадцатый час.

– Расскажите мне о Зое Семенцовой, – попросила онаДегтяря.

– Что вам рассказать? Вас, как я понимаю, интересуетвопрос, могла ли она убить Алину?

– Вы очень прямолинейны, Леонид Сергеевич.

– А вас это пугает? Так вот, я отвечу вам: да, могла.По состоянию души, психики, если вам так больше нравится, – могла. Вполне.А по физическим данным – вряд ли. Алина, конечно, не баскетболистка, но и некроха, она – нормального женского среднего роста, примерно метр шестьдесятдевять. Это я еще с тех пор, как снимал ее, помню. И весила она килограммовшестьдесят пять – шестьдесят восемь. А Зоя – маленькая, худющая, какбольшинство пьющих, ножки как палки, ручки как спички. Застрелить – да,отравить – тоже да. Но не задушить.

– А если предположить, что Алина Вазнис была вбессознательном состоянии? Спала, пьяна, в обмороке?

– Ну тогда конечно, – развел рукамиДегтярь. – А что, есть данные, что она умерла, находясь в бессознательномсостоянии?

– Пока нет, – призналась Настя. – Результатывскрытия будут только завтра. Это я так спросила, на всякий случай. И что же,вы полагаете, что Семенцова столько лет копила обиду? Ведь тогда, пять летназад, ее обида и ненависть были, наверное, намного острее, чем сейчас? Почемуже не тогда? Почему именно теперь?

– Э-э, голубушка, вот именно что теперь. В этом-то весьи фокус, что теперь, когда Алина на взлете, когда на небосклоне маячитвсемирная известность. Когда она из подающей надежды стала звездой. Вот тут-тосамая острота и начинается. Уснувшая ненависть оживает. Чаю хотите?

– Да неудобно мне, Леонид Сергеевич, уже поздно, вынездоровы, а я вас мучаю. Мне, наверное, уже пора оставить вас в покое, хотявопросов у меня осталось еще много.

– А вы не стесняйтесь, – улыбнулся Дегтярь. –Я сейчас один, жена с внуками и собакой на даче, так что вы никого необеспокоите. И потом, если вы сейчас уйдете, то как же «Травиата», которую выякобы любите?

Он лукаво подмигнул и рассмеялся.

– Давайте уж запишем ее до конца, заберете кассету,потом как-нибудь при случае вернете мне чистую взамен этой.

– Тогда спросите меня снова, хочу ли я чаю, и я честновам признаюсь, что хочу кофе.

Насте чем дальше, тем больше нравился этот скрюченныйрадикулитом человек, и его предложение задержаться она восприняла с радостью.Однако как же она будет возвращаться домой так поздно? Анастасия Каменскаявовсе не была храброй и отчаянной, какими принято рисовать работниковуголовного розыска. И темных улиц она боялась точно так же, как любая другаяженщина тридцати пяти лет, может быть, даже чуть больше, потому что сводкипроисшествий читала ежедневно, а вот быстро бегать и метко стрелять не умеласовсем. И тут в голову ей пришла неожиданная мысль.

– Леонид Сергеевич, у вас есть телефон вашегоначальника службы безопасности?

– Владислава Николаевича-то? Обязательно. У каждогосотрудника «Сириуса», вплоть до уборщицы, есть номер, по которому можно с нимсвязаться в любое время суток. Сотовая связь.

– Позвоните ему, пожалуйста, я хочу с ним поговорить.