Читать книгу - "Кидала - Сергей Зверев"

— Чему ты смеешься, Мартенсон? — прохрюкал через разломанную носовую перегородку латинос. — Тебе не нужно смеяться. Мы пришли по не очень смешному делу.

— Разве ты уже ходишь по несмешным делам?

Бронко мужественно перетерпел обиду и перешел сразу к делу. Говорить долго он не любил, потому что говорить не умел, но оправдывал это тем, что его задача делать дела, а не болтать. Среди людей среднего ума этот недостаток воспринимался как преимущество, и Бронко, дабы предотвращать подозрения относительно своего недалекого ума, первым делом всегда вынимал из кармана пистолет или другое железо, с которым уважаемые люди на встречи не ходят ни в Америке, ни в России.

— Мистер Малкольм направил тебя в Россию найти деньги и вернуть их. Ты уехал в Россию и не приехал. Значит, ты нашел деньги и решил их украсть. Значит, ты украл их. Это нехорошо. Мистер Малкольм недоволен. Он просит вернуть деньги.

Мартынов почесал мочку уха и потянулся в карман пиджака. Выставленные в его сторону пистолеты вздрогнули и замерли.

— Cigarettes, — объяснил Андрей и осторожно вытащил из кармана пачку «Лаки Страйк». Покрутил в зубах сигарету, щелкнул зажигалкой и выдохнул дым в сторону стволов. — Давай-ка помыслим твоими мозгами, амиго… Все японцы — черноволосые. Значит, ты — японец. Все женские японские имена заканчиваются на — ко. Значит, ты — японка, Бронко! Японские женщины ходят в гости к чужим мужчинам либо в сопровождении мужа, либо по вызову. Эти двое не могут быть твоими мужьями, потому что они педики… Значит… Fucking japan-baby! Что нужно гейше в моем офисе?

Бронко засопел, как паровоз, и сделал шаг в сторону Мартынова. Двое спутников поняли, о чем речь, только спустя минуту. И тоже обиделись.

— Ну-ну, осторожно, — выставив руку, предупредил Мартынов, — они, видимо, заряжены. Скажи мне номер телефона Малкольма, и мы уладим этот конфликт. С тобой разговаривать невозможно, ты идиот.

— Ты напишешь на бумаге банк и счет, — объяснил Бронко. — Я отнесу бумагу мистеру Малкольму. Ты уедешь в Советский Союз, конфликт будет улажен.

— В какой Советский Союз я уеду, дефективный? Какую бумагу ты собрался нести, ты, голова, насаженная на хер?

— Я очень хочу тебя убить, — признался Бронко, вынимая из кармана что-то очень похожее на засаленный блокнот и ручку. — Но мистер Малкольм попросил узнать у тебя банк и счет и оставить в покое. Дай банк и счет, Эндрю, я могу не совладать с собой.

— Хорошо, бери ручку. Ты знаешь, что это такое? — облизав средний палец, Мартынов показал его собеседникам. — Ну, так это просто ерунда по сравнению с тем, что я хочу передать мистеру Малкольму. Рисуй, пока рука не затекла! — И Мартынов, резко выбросив вперед руку, второй рукой ударил по ней так, что она переломилась пополам и устремилась в потолок.

Бронко с сомнением посмотрел на спутников. Вероятно, в глазах его в этот момент должен был вспыхнуть огонь, и он должен был отдать приказ ломать потенциального покойника, но… Он посмотрел на спутников, словно хотел им сказать: «Возможно, придется стрелять по коленям».

— Я не понял, — пробормотал один из них, — он что, назвал нас педиками?

— Бронко, через полчаса он тебя спросит, что такое «дефективный», — предупредил Мартынов. — А еще через час — «Что, он нам член показал, что ли?» У тебя хорошая компания. Жаль, не переломал вас четыре года назад, пока была возможность. Утешает лишь то, что в этом случае на вашем месте сейчас стояли бы другие потомки гватемальских шлюх и пьяной матросни.

Первым не выдержал тот, что стоял слева от Мартынова. Стрелять было нельзя, поэтому он перехватил огромную «беретту» за ствол и бросился на советника, будто с топором.

Сообразив, что лучшего момента связать русского может и не представиться, двое остальных ринулись на помощь подельнику. Тот, что стоял справа, собирался обежать стол и зажать Мартынова в тот момент, когда на него обрушится рукоять полуторакилограммового пистолета, а Бронко бежал прямо на стол, рассчитывая вскочить на него и оказаться сверху.

Быстро сообразив, что к чему, Мартынов скинул ноги, оттолкнулся от пола и стремительно покатился в сторону владельца «топора». Ноги его, выставленные, как таран, врезались в живот бойца и отбросили того к стене. Теперь, когда спинка кресла уже не была прижата к стене, Мартенсон выхватил закрепленный к ней скотчем револьвер Кеннета и дважды выстрелил в Бронко, уже вскочившего на стол…

Две пули девятого калибра сдули его со стола. Вслед за ним на пол посыпались канцелярские наборы, в изобилии украшавшие стол советника, и, хрястнув, как сломанный сук, туда же завалилась настольная лампа.

— Брось!! — прокричал Мартынов, вставая на ноги и держа руку с револьвером у головы оставшегося на ногах головореза. Он отвлекся лишь на секунду. В связи с невероятной живучестью инициатора нападения нужно было срочно прострелить ему колено.

Когда концентрация сгоревшего пороха стала в кабинете невыносимой, Мартынов шагнул вперед и упер горячий дульный срез в переносицу латиноамериканца.

— Я не знаю, как тебя зовут, амиго, но, если ты дернешься, нажму на спуск. А это значит, что мой смертный грех в этой части останется неотмоленным. Как же мне просить Господа простить за смерть твою, если я не знаю твоего имени?

— Карлос…

Мартынов отвел взгляд от его лба, чтобы посмотреть под его ноги. Под подошвами ботинок от Prada расползалась пенящаяся лужа.

Я правильно нашел слабое звено, подумал Андрей.

— Жить хочешь? — спросил он под звук падающего пистолета своей последней жертвы, крик хозяина простреленного колена и хрип Бронко.

Амиго закивал головой, как укушенная слепнем лошадь.

— Номер телефона Малкольма?

— С мистером разговаривал только он, — давясь словами, быстро проговорил обмочившийся головорез, — только он… По мобильному телефону… Он в кармане.

— Ну, так дай мне этот телефон, — попросил Мартынов.

С трудом согнувшись и испытав все неудобства, которые испытывает обоссавшийся мужик, латиноамериканец распахнул пиджак Бронко, нашел трубку и протянул Мартынову.

— Последний номер из списка вызываемых абонентов…

— Добро пожаловать в жизнь! — И Мартенсон, тяжело размахнувшись, опустил рукоятку револьвера на темя последнего из врагов.

— Ты еще жива там, беби? — любуясь в зеркало на то, как Кеннет лапает себя по всем частям тела в поисках чего-то утраченного, крикнул Андрей в сторону шкафа.

— Матерь Божья!.. — услышал он в ответ. — Матерь!.. Я не умру, если выйду?!

— Только быстрее выходи, детка, — попросил Андрей, видя, что Кеннет лихорадочно нажимает на телефоне кнопки.

Забросив в карман сигареты, Мартынов вскочил на стол, поднес зажигалку к датчику температуры и чиркнул колесиком…

Через мгновение помещение превратилось в одну большую душевую кабину…