Читать книгу - "Кидала - Сергей Зверев"

Они вошли, и первое, чем занялись, это осмотром помещения и его хозяина. Старший из них, Бронко (Мартынов так и не узнал никогда, кличка то была или имя), смотрел в лицо Мартынова отмороженным взглядом. Его глаза, в которых застыли души не менее двух десятков убитых им людей, глядели на Андрея поверх пятнадцатизарядного пистолета «беретта», как софиты разбомбленного театра. Бронко контролировал Мартынова, пока двое его подельников убеждались в отсутствии в кабинете посторонних и оружия.

Ничего и никого не нашли.

Мартынов видел, что больше всего им хочется подойти к самому уважаемому человеку в «Хэммет Старс», врезать ему по мозгам и примотать скотчем к креслу. А потом вытащить из карманов отвертки, кусачки, спицы и прочую хрень, что они носят с собой на деловые встречи, и приступить к оной без промедления. Однако взять и просто так приблизиться к Мартенсону, который не убирал ног со стола и наблюдал за событиями с ледяным спокойствием, было страшно. Память о том, как в пубертатный собачий период, когда в низовом звене устанавливалась негласная иерархия, в головах этих псов была бессмертна. В стае рано или поздно наступают моменты, когда стремление выяснить «альфа-существо» преобладает над всеми остальными проблемами. Стая не может жить без вожака, и тот коллектив, в котором Мартынов оказался, прижившись в «Хэммет Старс», от стаи ничем не отличался.

Первым, что совершенно логично, под руку мастера спорта СССР по боксу в тяжелом весе попал именно Бронко. Решив воспитать русского сразу и навсегда, он затеял с ним свару по поводу пропавших из его кармана в раздевалке спортивного клуба десяти долларов. Мартынов за свою жизнь взял немало чужих денег, он не отрицал этого и потом, когда шло разбирательство над телом едва живого Бронко. Но он никогда не брал там, где жил и с кем делал одно дело. Ему предъявили «крысу», а это обвинение нужно снимать либо неоспоримым доказательством, либо оттирать это обвинение кровью того, кто предъявляет.

Мартынов никогда не колебался в подобной ситуации. Организация следствия всегда претила его взглядам на жизнь и казалась самым неразумным решением возникшей проблемы.

Бронко почувствовал себя нехорошо сразу после проведенной «двойки» в челюсть и правый бок. Уже хватая ртом кислород, который не хотела воспринимать поврежденная печень, он пытался вынуть что-то из кармана, но еще одна «двойка» размазала по его лицу нос и едва не проломила грудину. Точкой в разговоре был хороший свинг, окончательно выбивший из латиноамериканца остатки сознания. Бронко не слышал сути разговора, который происходил над его коряво лежащем на полу телом. Крупный разговор. Но не глобальный. О каком глобализме может идти речь, если вожак стаи валяется на полу, как собака, а русский говорит: «Перестилаем крышу, братва. Пики нынче не в ходу, за козыря нынче черви». Ничего из сказанного толпе в восемь человек понятно не было, однако совершенно ясно было другое: в низовом, бойцовском звене «Хэммет Старс» появился новый лидер. Мартынов находился на завоеванном положении еще полтора года, пока, наконец, его не приметил Флеммер и не шепнул о находке Малкольму.

И вот сейчас простой латинский парень Бронко, рожденный от гватемальской проститутки и матроса США, стоял перед Мартыновым и сопел через свой так и не выпрямленный толком нос. Больше всего ему хотелось разрезать Мартынову горло, вытащить через разрез галстук и пить ром под звуки смерти. Но задача была иной. За невыполнение ее Бронко грозило то же самое, что он сейчас с вдохновением обдумывал в отношении Мартенсона.

Его «шестерки» покружили по кабинету, видя, что руки советника пусты, карманы не выдают присутствия тяжелого и острого, встали по обе стороны от стола.

— Как погода в Кесангенальго, Бронислав?

— Светит солнце, — с комичным акцентом произнес тот. Его говор на английском с гватемальским акцентом был очень похож на говор армянина на русском на рынке.