Читать книгу - "Заклинатель - Лейтон Грин"

лучше, чем все предыдущие. «Должно быть, я двигаюсь в верном направлении», – подумалось ему. Грей вгляделся вперед, пытаясь понять, чем этот коридор заканчивается и внезапно похолодел.

В дальнем конце стоял Н’анга и смотрел прямо на него.

60

На кратчайший миг Грей задался вопросом, как бабалаво опередил его, а потом бросился вперед.

Сперва Н’анга бесстрастно смотрел на него из-под маски, убрав руки в складки одеяния. Но когда Грей преодолел половину разделяющего их расстояния, бабалаво выбросил вперед руку с маленьким сосудом и выверенным движением перевернул его. На пол полилась темная жидкость, и Н’анга провел ею полосу перед собой от одной стены до другой. Потом сделал над кровавой чертой несколько быстрых пассов руками, отступил, повернулся к Грею спиной и пошел к концу тоннеля, словно не интересуясь тем, что произойдет дальше.

Грей знал, чего пытается добиться жрец. Он уже видел раньше, как Н’анга действует подобным образом, и слышал от других такие же рассказы. Предполагалось, что перейти линию из крови невозможно.

Грей чуть не рассмеялся на бегу, изумляясь, что Н’анга мог счесть, будто может остановить его своими трюками для суеверных. Можно подумать, Грей не перепрыгнет это черту и не разорвет его на части. Надо же: просто развернулся и пошел прочь! И даже не считает нужным убедиться!

Но по мере движения искорки неуверенности начали прожигать рациональные границы его разума, границы, которые, как ему было известно, нарушать не следовало.

Вдруг он не сможет переступить черту? Разве он не видел, как пленник – вполне разумный во всех остальных отношениях человек – попытался это сделать и не смог? Этому должно быть объяснение, но какое? Вероятно, некие свойства жидкости не позволяют людям… нет, это невозможно.

Нелепость какая-то. На дворе двадцать первый век. Я не какой-нибудь суеверный или религиозный невежда, я не верю в волшебство. Я не верю в джуджу.

Он почти достиг черты. Он переступит через нее, может, даже заденет, размазав эту мерзость по полу.

Но что, если… Что, если все это по-настоящему? Что, если…

Шмяк!

Он наскочил на что-то и отлетел, соскользнув на пол.

Потом медленно встал. Перед ним ничего не было, кроме кровавой линии на полу. Н’анга исчез в правом тоннеле.

Грей потянулся к воздуху над чертой, ближе… ближе… а затем ощутил это. Нечто твердое и невидимое остановило его ладонь в воздухе, нечто существующее вопреки всем законам физики, логики и еще черт знает каким!

Н’анга не остался посмотреть, потому что и так знал, что произойдет. Знал, что стена реальна.

Грей толкнул пустое пространство, но оно не пропустило его руку. Он пинал невидимую стену, отбил о нее кулаки, он кричал, выплескивая ярость в противоестественное ничто, разделяющее его и Нью.

Потом глубоко вздохнул и постарался очистить разум. Никакой стены не существует. Не может существовать. Грей отошел на несколько шагов, вынул бумажник Эддисона и изо всех сил швырнул вперед. Бумажник благополучно перелетел через красную линию и с глухим стуком приземлился с ее противоположной стороны.

Если брошенному бумажнику ничто не препятствует, почему тогда ему, Грею, не удается пройти? Он сжал челюсти и двинулся к черте.

Ботинок такой же неодушевленный, как и бумажник. Думать не способен. Может, чары на него не влияют. Может…

Грей снова был у барьера и снова заколебался, прежде чем преодолеть его. Его занесенная нога застыла в воздухе.

Грей опустился на колени, сцепив руки. Он проклинал черту, проклинал Н’ангу, проклинал самого себя. Ему придется так и сидеть у этой линии, словно он – ребенок, которому родители не велели за ними ходить, а Н’анга тем временем закончит терзать Нью и убьет ее.

Может, лучше вернуться и поискать другой путь. Может, он что-то упустил. Может, ему следует…

Крик эхом отразился от каменных стен, нарушив зловещую тишину, так что Грей вскочил на ноги и сжался.

Новый крик. Нья.

Грей посмотрел вниз, готовясь во что бы то ни стало пересечь эту проклятую черту, – и заметил, что уже переступил ее одной ногой. И понял, как это произошло. Его реакция на крик была подсознательной, он не раздумывал и наполовину оказался с другой стороны линии.

Почти не веря в происходящее, он переместился за нее целиком. Немного поколебался, искушаемый желанием проверить, удастся ли сунуть руку отсюда обратно за линию, и отошел от нее.

У него не было времени останавливаться и обдумывать произошедшее. Он слышал прерывистые крики, и каждый из них выдирал из его души клок. Грей схватил бумажник и бросился дальше по коридору.

Он мчался через извилистый тоннель, держа руки перед собой и напряженно всматриваясь, и вскоре оказался в устье очередного длинного прохода, в конце которого виднелись очертания человеческих фигур.

Тяжело дыша, Грей сбавил темп и стал подбираться ближе, чтобы получше разглядеть происходящее. На это потребовалось немного времени. Пред ним предстала невообразимо ужасная сцена, физически воплощавшая все его самые жуткие страхи.

Тоннель заканчивался просторной пещерой. На полпути к ее противоположному краю на алтаре лежала, распластавшись, Нья в одной набедренной повязке. Ее руки и ноги были обхвачены кожаными ремнями. Над ней с ножом в руке навис Н’анга. Он потянулся к окровавленному торсу Ньи, сделал быстрое резкое движение, и по пещере разнесся ее крик.

Боже мой, подумал Грей, божемойбожемойбожемой, это происходит на самом деле! Этот выродок проводит обряд двухсот разрезов.

Взгляд Грея сместился влево. В нескольких футах от Ньи на стене пещеры висел Виктор, голова склонилась, конечности обмякли, а открытые участки кожи вымазаны чем-то коричневым. Туловище профессора перехватывал кожаный ремень, который крепился к скале цепями и железными кольцами. Что сделал с ним Н’анга? Должно быть, поймал врасплох и притащил сюда. Если он так легко одолел Радека…

Грей скинул рюкзак и побежал. Его не волновало, видит его Н’анга или нет. Больше никаких размышлений, чтобы его разум не перехитрил сам себя.

На бегу он думал о Нье, о днях и ночах, которые она провела в этой юдоли страха. Ярость переполняла его, она гуляла по телу как наркотик, и на этот раз Грей подстегивал ее, позволяя затопить все мысли о том, что только что произошло в коридоре.

Осталось тридцать футов. Пещера слишком велика для любых трюков с расплескиванием крови. Грей знал, что настигнет Н’ангу еще до того, как тот успеет принять меры.

Бабалаво выпрямился и повернулся. Совершенно равнодушно он взглянул на Грея, а потом снова занялся Ньей. Нож переместился выше по ее грудной клетке. Нья заметила Грея, ее глаза расширились, и она простонала