Читать книгу - "Соверен - К. Дж. Сэнсом"

Танкерд тем временем подошел к заключению своей речи.

— О милостивый повелитель, мы смиренно просим вас принять этот документ, выражающий искреннее раскаяние, коим исполнены сердца жителей Йорка…

Рикордер склонился еще ниже и передал пергамент одному из пажей, выступившему вперед.

Настала очередь мэра. В руках он держал две великолепные чаши, которые я уже видел в городской ратуше. Мэр тяжело опустился на колени и в смиренных выражениях обратился к королю с просьбой принять сей дар от своих недостойных подданных. Я заметил, что мэр весь взмок от пота. От волнения он заикался, так что речь его прозвучала довольно невнятно. В какой-то момент я отвлекся, позабыв об ожидающем меня испытании. К действительности меня вернул дрожащий шепот Джайлса:

— Идем! Наш черед!

Внутри у меня все сжалось, когда я поднялся и, низко склонив голову, пошел вслед за Джайлсом.

«Глупо так трусить, — говорил я себе. — Ведь в былые времена моим другом и покровителем был сам Томас Кромвель, и у меня хватало мужества выступить против Ричарда Рича и герцога Норфолка».

Однако сейчас мне предстояла встреча не просто с могущественным вельможей, но с помазанником Божьим, главой церкви, которому вверено попечение о душах трех миллионов подданных. В эти мгновения я искреннее верил, что величие того, к кому мне предстояло обратиться, превосходит земные пределы.

Мы остановились рядом с рикордером Танкердом. Стоя посреди коленопреклоненной толпы, я чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Король был так близко, что я видел, как ветер шевелит ворсинки меха, которым был оторочен его плащ. Огромные рубины на его камзоле сверкали прямо у меня перед носом. Так как глаза мои по-прежнему были устремлены вниз, я заметил, что левая лодыжка короля намного толще правой. Сквозь белый чулок проглядывали бинты, которыми она была перевязана. Я разглядел даже небольшое желтое пятно на чулке. В следующее мгновение порыв ветра донес до меня гнилостный запах, вне сомнения испускаемый гнойной язвой.

Тут я услышал звучный и ясный голос Джайлса:

— Я припадаю к вашим стопам, ваше величество, дабы выразить чаяния жителей Йорка, которые уповают на вашу справедливость и питают надежду, что вы примете их прошения.

— Я приму их, — произнес король.

Джайлс повернулся ко мне, и я, по-прежнему не поднимая головы, передал ему прошения.

И тут я уронил свою шляпу. Злополучное перо вылетело и вонзилось в землю. Исправить оплошность я не осмелился. Мне оставалось лишь беззвучно проклинать собственную неловкость. Меж тем Джайлс, разделив прошения надвое, вручил их пажам, а те поднесли их королю. Монарх едва коснулся бумаг рукой — холеной белой рукой, на каждом пальце которой сверкало кольцо с драгоценным камнем. В следующий миг к нему подошел чиновник и унес прошения.

До слуха моего донесся смех, и я с изумлением осознал, что это смеется король.

— Богом клянусь, сэр, вы на редкость представительный старикан, — обратился он к Джайлсу своим пронзительным голосом. — Что, на севере все такие рослые?

Не совладав с желанием взглянуть если не на лицо короля, то хотя бы на лицо Ренна, я осмелился чуть-чуть поднять голову. Старый законник, польщенный замечанием монарха, довольно улыбался.

— Я далеко не столь высок, как ваше величество, — произнес он. — Впрочем, никто из простых смертных не дерзнул бы сравниться с вами.

Король расхохотался вновь, раскатисто и искренне.

— Слушайте все! — изрек он. — Глядя на этого славного старика, я вижу, что уроженцы севера отличаются красотой и телесной крепостью. Поглядите только на второго законника рядом с ним, на этого неуклюжего горбуна, что уронил свою шляпу. Мне известно, он житель юга. Воистину, в сравнении со своим собратом по сословию этот уродливый паук имеет жалкий вид.

За спиной моей раздался угодливый смех жителей Йорка. Вспомнив данные мне наставления, я поднял голову. Теперь, когда король удостоил меня заметить, я имел на это право.

Король был так высок, что мне пришлось вытянуть шею, дабы рассмотреть его лицо под усеянной драгоценными камнями шляпой. Я увидел багровые, отвислые щеки, рыжеватую седеющую бороду, маленький, плотно сжатый рот и крючковатый нос внушительных размеров. Глубоко посаженные, устремленные прямо на меня глаза короля показались мне точной копией глаз Редвинтера; такие же маленькие, голубые, исполненные ледяной жестокости.

С содроганием я осознал, что королю известно, кто я такой, известно, что я не сумел сохранить важные документы. Он едва заметно кивнул мне головой, уголки его рта тронуло подобие улыбки. Затем он повернулся и, тяжело опираясь на палку, похромал к своей лошади. Я поймал на себе любопытный взгляд королевы Кэтрин. Пухленькое ее личико сияло молодостью и свежестью, однако она вряд ли могла претендовать на звание красавицы. Она слегка нахмурилась, словно грубость царственного супруга пришлась ей не по душе. Минуту спустя она тоже направилась к своей кобыле. До слуха моего долетел какой-то шум — это жители Йорка разом встали с колен.

Я наклонился, чтобы поднять перо и шляпу. Страх и обида, пережитые мною, были так велики, что я действовал словно во сне. Внезапно кишки мои пронзила боль, такая сильная, что я замер на месте, не в силах пошевелиться. Попытавшись отыскать глазами Джайлса, я убедился, что он уже далеко; голова его возвышалась над толпой. Озираясь по сторонам, я натыкался на презрительные и насмешливые взгляды. Лишь на лице рикордера Танкерда застыло смущенное выражение. Я схватил его за руку повыше локтя.

— Брат Танкерд, где здесь нужник? — прошептал я, залившись краской.

Он указал рукой на равнину, где стояло странное приземистое сооружение, которое я заметил прежде.

— Вон там.

Тут только я догадался о значении планок с круглыми отверстиями.

— Вам лучше поспешить, — предупредил меня Танкерд. — Доброй половине советников тоже понадобилось это заведение.

В самом деле, через поле брели, спотыкаясь, несколько человек, облаченных в унылые коричневые мантии. Я припустил вслед за ними; новый взрыв смеха, раздавшийся мне вслед, заставил мои уши вспыхнуть. Кто-то из советников издал жалобный стон, свидетельствующий о том, что ему не удалось достичь нужника своевременно.

Я вернулся в город вместе с жителями Йорка, следуя за королевским кортежем и охраной, впереди огромной шумной толпы; я ощущал, что толпа эта, подобно огромному чудовищу из Книги Иова, готова меня раздавить. Грубая шутка короля обернулась для меня настоящим бедствием; я уже не мог найти спасения от всеобщего, далеко не сочувственного любопытства.

Миновав ворота Фулфорд, мы оказались на городских улицах. На мостовых толпились зеваки, сдерживаемые солдатами. Появление короля было встречено приветственными возгласами, впрочем, отнюдь не слишком громкими и дружными. Я озирался по сторонам, надеясь увидеть Барака и Тамазин, но их нигде не было. Насколько я знал, во время следующей торжественной церемонии перед королем должны были предстать участники восстания 1536 года, которым сохранили жизнь из политических соображений. Но прежде король намеревался присутствовать на службе в кафедральном соборе; по окончании службы раскаявшимся заговорщикам вменялось в обязанность подползти к монарху на животе.