Читать книгу - "Соверен - К. Дж. Сэнсом"

И я рассказал Бараку о смертельной болезни Джайлса Ренна и о его просьбе помочь ему в поисках племянника.

— Бедный старикан, — пробормотал Барак. — С виду он такой крепкий.

— Я обещал мастеру Ренну, что вы тоже поможете ему отыскать племянника.

— Разумеется, — кивнул Барак. — Как только вернемся в Лондон, сразу примусь за поиски. По правде говоря, я бы отправился в Лондон уже завтра. Здесь мне уже осточертело.

— Мне тоже, — кивнул я и добавил после недолгой паузы: — Мистрис Марлин сообщила мне, что Тамазин — круглая сирота и на всем белом свете у нее нет ни единого родственника. Она сказала, мать девушки умерла, однако о ее отце даже не упомянула. Впрочем, у Тамазин есть немного денег, которые ей оставила бабушка.

— Тамазин не знает, кто ее отец, — сказал Барак. — По ее словам, мать никогда о нем не рассказывала. Скорее всего, своим появлением на свет она обязана кому-нибудь из королевских слуг. Ведь мать ее всю жизнь проработала при дворе швеей, и никаких других знакомых у нее просто не было. У Тамазин есть кое-какие догадки на этот счет. Но возможно, все это ерунда.

— И какие это догадки?

— Да так, пустые фантазии, — не без смущения буркнул Барак.

— Наверняка она воображает, что отец ее — знатный вельможа? — предположил я.

Барак лишь пожал плечами, но я понял, что попал в точку.

— После возвращения в Лондон вы собираетесь продолжить знакомство с Тамазин? — осведомился я с подчеркнутым равнодушием.

— Возможно.

«Да уж, слепому видно, что эта девушка зацепила тебя не на шутку, — мысленно добавил я. — И хотя ты известный шалопай, на этот раз, похоже, сердце твое в опасности — возможно, впервые в жизни».

Впрочем, будущее отношений Барака и Тамазин не слишком меня волновало. Куда больше тревожило, намерен ли он и впредь служить под моим началом.

— Представляете, Тамазин видела королеву, — не без гордости сообщил Барак.

— Да, она мне рассказывала.

— Говорит, с виду королева совсем девчонка. Да и ведет себя не так, как того требует ее высокое положение. Назначила своим секретарем Дерема, с которым играла в детстве. А сейчас этот надутый болван прибыл сюда и пытается давать распоряжения леди Рочфорд. По словам Тамазин, старая карга просто в бешенстве.

Я безучастно кивнул, ибо взаимные неудовольствия, столь частые в темном придворном мирке, ничуть меня не занимали.

Барак немного помолчал и произнес совсем другим, серьезным тоном:

— Знаете, а у меня из головы не выходит мастер Крейк. Никак не могу понять, что ему понадобилось в грязной таверне прошлой ночью.

— Да, то, что вы рассказали, — довольно странно, — оживился я. — Есть и другие весьма подозрительные обстоятельства. Если кто-то может передвигаться по аббатству, не возбуждая любопытства, так это Крейк. В момент гибели Олдройда он находился поблизости. И благодаря своей должности он может взять любые ключи. Например, ключи от ризницы.

— Но после нападения на вас его обыскали и не нашли ровным счетом ничего, — напомнил Барак.

— А что, если у него был сообщник? Вместе с этим сообщником они требовали, чтобы Олдройд отдал документы. Но стекольщик отказался и поплатился за это жизнью. А потом Крейк увидел, как мы принесли заветную шкатулку в аббатство.

— И сообщник ударил вас по голове, схватил шкатулку и скрылся, — подхватил Барак. — А Крейк остался на месте преступления. Но почему они вас не прикончили, вот вопрос! Они же видели, что некоторые документы вы успели прочитать.

— Не знаю, из каких соображений они сохранили мне жизнь, но так или иначе мне трудно представить, что Крейк замешан в заговоре. Подобные рискованные авантюры требуют немалой выдержки, которой он лишен. И существует ли связь между похищением бумаг и отравлением Бродерика? Возможно, все это дело одних и тех же рук.

— Но почему? Ведь Бродерик — один из главарей заговора. Значит, его отравили его собственные сообщники.

— Не исключено, он сам попросил, чтобы ему принесли яд, — задумчиво произнес я. — И именно поэтому, когда его спрашивают, что произошло, он отвечает загадками. Да, этот человек вполне мог пойти на самоубийство, дабы не опасаться, что пытки окажутся невыносимыми и развяжут ему язык. Но каким образом ему передали яд?

Я нахмурился, не находя ответа.

— Эти злополучные бумаги наверняка обладают особой важностью для заговорщиков. В противном случае Тайный совет не стал бы придавать их пропаже такого значения. Итак, заговорщики похитили бумаги и попытались навсегда закрыть рот Бродерику. Возможно, с его согласия.

— Но почему Олдройд так упорствовал в своем нежелании расстаться с бумагами?

— Вероятно, он не доверял своим сообщникам. А им, надо сказать, не занимать жестокости. Они устроили Олдройду ужасную смерть. А меня почему-то пощадили. Одному богу известно, по умыслу или по случайности. Надеюсь, по умыслу.

Я тяжело перевел дух и сообщил:

— Завтра, после торжественной церемонии, мне предстоит беседа с кем-то из членов Тайного совета. Боюсь, она будет не слишком приятной.

— Может, они решат, что нас лучше отправить в Лондон, — мечтательно протянул Барак.

— Я тоже на это надеюсь. И, видит бог, не стал бы возражать против подобного решения, хотя его никак не назовешь лестным для моей репутации законника. Но впутываться в здешние дела у меня нет ни малейшего желания. Я и так сто раз пожалел, что уступил Кранмеру и дал согласие присматривать за Бродериком.

Я потряс головой, словно отгоняя назойливые мысли, и с жаром провозгласил:

— Богом клянусь, Барак, я хочу, чтобы завтрашний день был уже позади!