Читать книгу - "Эликсир вечной молодости - Ирина Арбенина"

— Ну.., управлять своими желаниями, своими мыслями, своей жизнью?

Туровский промолчал.

"Это и есть ответ, — подумала Светлова. — Он потерпел крушение в главном. Этим и объясняется его удивительная откровенность. То, что он так подробно все рассказывает. Ему уже все равно… Нет никого откровеннее людей, которым уже нечего терять”.

— Когда я вернулся через два года, Леночка уже вдоволь накушалась Лешиной болтовни, его беспомощности, безденежья, его пьянства. И она вернулась ко мне. Но не потому, что полюбила вновь, а снова по той же неизбывной для Рукомойска причине — отсутствия выбора.

В общем, можно сказать, что все было именно так. А можно сказать и по-другому.

Возможно, она снова полюбила меня, и все случилось именно так, потому что я решил воспользоваться кое-чем понадежнее и посильнее, чем сила моего внушения.

Туровский проницательно взглянул на Светлову:

— Вы видели маску Махакалы? Запомнили ее? Аня кивнула:

— Вряд ли когда-нибудь забуду.

— Что не по силам человеку — по силам божествам.

— Вы не хотите рассказать, что с вами случилось?

Но Туровский словно не слышал ее.

Некоторое время он молчал, и Светлова понимала, что не следует прерывать это молчание даже вздохом.

Наконец он начал говорить:

— Это случилось со мной там.., в августе. Конец июля — начало августа — это время “саун”. Траурное время без богов. В это время боги, по мнению тамошних жителей, удаляются для медитаций в подземный мир, в царство змей. И люди остаются без защиты. Наверное, и я был тогда беззащитен!

Сон богов — это время, когда происходят несчастья, болезни, смерти. В том числе и болезни рассудка.

Иначе как болезнью, расстройством ума я не могу объяснить то, что посмел решиться на это.

Дело в том, что я был допущен к некоторым шаманским тайнам, в круг избранных.

Видите ли, шаманизм никак нельзя назвать смесью шарлатанства и знахарства.

Это что-то древнее. То, что существует на земле тысячи лет.

И то, что появилось на свет раньше всех других богов, еще в те времена, когда первобытные люди жили в пещерах.

Например, бога Шиву жители Тибета считают первошаманом.

Когда я в первый раз увидел шамана — своего будущего наставника! — во время обряда, я был ошеломлен.

Его лицо совершенно переменилось. На лбу проступила толстая жила, как проволока.

Хош! Он бьет в свой магический барабан. И.., только что он был здесь — и вот он уже путешествует по другому миру, отблески которого наблюдатели видят на его лице.

Хош! Он проносится сквозь врата сознания. Барабан затихает — он уже там.

Глаза смотрят вверх, вниз, по сторонам. Он прокладывает себе путь в невидимом мне мире.

Я не сводил с него глаз. Я понимал: то же самое люди видели и тысячи лет назад…

Ну, в общем, это все не фантазии, поверьте, это все соответствует реальности.

Это древняя практика, когда люди и боги становятся очень близки. В религии этого нет. Шаман в тех местах, где я постигал истину, может быть буддистом, может быть индуистом. Но когда солнце заходит и он берется за свой барабан — это уже не имеет никакого значения.

«А солнце как раз опускалось за лес, когда я подъехала к “Огоньку”, — подумала Светлова. — Ну точно поспела к началу! Это называется: “А вы, Светлова, как всегда, вовремя!»

— Понимаете, Аня, все дело в том, что шаманом человек становится по призыву божества, духа. Он не может выбирать это занятие по своему желанию. Это не профессия. Духи сами избирают человека и извещают об этом, насылая шаманскую болезнь. Обычно это слуховые галлюцинации, видения, головная боль…

Это началось уже после первого года моей жизни в горах. Очень хорошо помню, как это было.

Бесконечный теплый дождь. Белая от пены бурная река. Я обливаюсь потом под плащом, поднимаясь в гору.

Террасами — на склонах гор — поля с молодым рисом: женщины несут корзины фруктов, домишки с крошечными двориками; огромная, ростом с деревья — как в галлюцинациях наших наркоманов — конопля…

И вдруг все словно растворяется в воздухе…

Фигуры людей вокруг исчезают. И рядом появляется другая фигура. Крупнее, чем человеческая. Черный безликий расплывчатый силуэт — точно за матовым стеклом.

Позже, когда я спросил того, кто потом стал моим наставником: “Что это было?”, наставник довольно улыбнулся.

"Ты видел его”, — сказал он. “Кого?” — “Гуру Ринпоче”. — “Шиву?” — спросил я. Он улыбнулся и кивнул.

Ринпоче, или Ринпотше, как еще иногда говорят, это значит Драгоценный.

Потом были другие видения. Сильная, мучительная головная боль…

Все это прошло, когда я дал согласие.

Мне объяснили, что, если бы я отказался, я мог бы поплатиться за отказ жизнью. Не своей, а кого-нибудь из близких. Отказываться нельзя. Выбора, в общем, нет.

А самый близкий человек для меня — Леночка.

— А потом?

— А потом…

Туровский замолчал, словно собираясь с силами.

— Мой наставник был единственным шаманом в округе, кто осмеливался надевать эту маску. Когда я впервые уговорил его показать мне маску, надеть ее на себя, он сказал: “Надо стать перед ней на колени, прежде чем посмеешь надеть, и попросить: “Хранитель мира, я собираюсь надеть твое лицо без всякой причины. Прости мне это”…

Так полагается.

Я запомнил его слова.

Потом я впервые увидел, как он совершает обряд с маской.

Шаманов, осмеливающихся надеть маску божества Махакала, очень немного. В тех местах, где я путешествовал, были сотни шаманов, а осмелился ее надеть только один.

И еще я. Я тоже осмелился это сделать! И еще большее безумие — я осмелился ее похитить, увезти с собой.

Видите ли.., я очень хотел вернуть Леночку. И надеялся, что маска, ее сила мне помогут… Ведь ради любви можно сделать все? Правда?

— Я не знаю, — просто ответила Аня.

— А я знаю!

— Но жена ведь вернулась к вам, Леонид Алексеевич, почему же тогда… Почему вы не успокоились? Зачем было все, что вы делали потом?

— Видите ли, когда человек остается наедине со своим страхом, его ментальность мало отличается от ментальное™ его предков, такими, какими они были тысячу или двести лет назад…

— Разве?

— И тогда современный человек мало чем отличается от жреца майя, требующего заколоть невольников, чтобы пошел дождь.