Читать книгу - "Оскар за убойную роль - Анна и Сергей Литвиновы"

Анжела выскочила из авто. Так и есть. Сзади, в такой стильненький багажник ее машинки, врубилась маленькая красненькая иномарочка. За рулем – молоденькая блондинка. Лицо перекошено от страха. Руки судорожно вцепились в руль. Но ее поганенькой машинке – хоть бы что, а у Анжелиной новой «реношки» – весь зад всмятку, и стекло от фонарей по всей проезжей части разлетелось.

– Ах ты, сучка плюгавая! – закричала Анжела на блондинку через открытое окно ее тарантаса (у девчонки даже на авто с кондиционером денег не нашлось). – Ты что, окосела, падла?! – Анжела ничуть не стеснялась в выражениях, и никакие прохожие были ей не указ. – Не видишь, шмакодявка, куда рулишь?!

А блондинка вместо полноценного скандала только и смогла что проблеять:

– Простите. Я виновата. Давайте вызывать ГАИ. У меня есть страховка.

* * *

Не поздно и не рано, а в самый раз, в пятнадцать минут восьмого, полковник Ходасевич переступил порог ночного клуба «Целина». Здесь проходил прием по случаю премьеры художественного фильма «Солнце светит не всем». Приглашены были (как сообщалось в заметке в газете «Коммерсантъ») «видные деятели кино и смежных искусств».

Охранник лениво глянул на приглашение Ходасевича. Другой поводил металлоискателем вокруг полковника, третий деловито бросил: «Откройте портфель». В новом маленьком кейсе полковника не оказалось ничего, кроме бумаг и фотографий, упакованных в непрозрачные файлы.

«Проходите», – проговорил охранник, изобразил подобие улыбки и занялся следующим в очереди.

Войдя в клуб, Ходасевич мысленно воздал должное современному развитию печатного дела на Западе (как писали Ильф и Петров). То, над чем раньше корпели несколько лабораторий и целая спецтипография КГБ, нынче оказалось возможным изготовить в домашних условиях. Он также не мог не порадоваться по поводу высокой обучаемости и компьютерной грамотности падчерицы, сделавшей документ. Ее хитрость и смекалка тоже сыграли свою роль. Танюшка обзвонила пару десятков типографий – от имени менеджера из компании УТВ, – прежде чем нашла ту, где печатали приглашения, а потом убедила выслать ей по электронной почте образец, «чтобы внести незначительные изменения».

Теперь бы еще ее водительское мастерство не подкачало. А Анжела ее не узнала. Не дай бог – вдруг Птушко-старший демонстрировал ей отснятые видеоматериалы? Хотя, зная своего бывшего коллегу и его комитетскую выучку, предполагать последнее было довольно сложно… Однако все равно за Татьяну Ходасевич волновался куда больше, чем за себя самого.

– Николаша!.. У меня беда.

– Что еще случилось?!

– Какая-то коза впилилась в мою машину!

– Ты в порядке?

– Я-то да, а вот багажник у «реношки» всмятку!

– Помощь нужна?

– Чем ты тут теперь поможешь!

– Давай я тебе Василия пришлю.

– Да на фиг мне твой Василий сдался!

– Перетрет с этой бабой.

– Ой, я тебя умоляю! Давай останемся, – усмешка, – в правовом поле.

– Это как? – Он тоже ухмыльнулся.

– У нее машина застрахована, у меня тоже. Мы вызвали ГАИ. Наверное, скоро подъедут эти продавцы полосатых палочек. Так что веселитесь пока без меня.

– Валера! – Голос Татьяны в трубке звучал ликующе. Казалось, чувствует она себя великолепно, и по ее довольному тону он сразу понял: у нее все получилось.

«Татьяну хлебом не корми, – подумал Ходасевич, – дай только что-нибудь учудить. Жить в спокойствии она не может и чувствует себя как рыба в воде, лишь когда с ней что-то происходит».

– Валерочка! Все в порядке! – продолжала весело Таня. – Я в нее впендюрилась! Так что мы сидим, загораем, ждем ГАИ.

Валерий Петрович в ходе разговора продефилировал в дальний угол клуба – туда, где было совсем мало людей и его разговор не могли подслушать ни Птушко, ни его прихвостни.

– А она там тебя случайно не слышит? – озабоченно спросил отчим.

– Нет, ну что ты! Я окна позакрывала.

– Ты не пострадала?

– Нет, все замечательно. «Пёжик» тоже почти цел. – Таня захлебывалась от возбуждения. – В общем, все прошло, как ты учил. И два часа как минимум я тебе обеспечила.

– Минут через десять включай глушилку.

– О'кей, босс! Все сделаю.

– Прости меня, – с чувством произнес Ходасевич.

– За что? – делано изумилась Татьяна.

– За то, что я подвергаю тебя опасности.

– Да вот еще, глупости! – вроде бы рассердилась она, а на самом деле была польщена его заботой. – Какие там опасности на скорости десять километров!

– Ладно, дорогая. Спасибо тебе.

– Служу Советскому Союзу! – засмеялась Таня и бросила трубку.

Народ в клубе оказался все больше богемным: артисты (кое-кого из них Валерий Петрович даже знал в лицо), художники, телеведущие, длинноногие модели.

Его старый друг Николай Птушко – загорелый, лысоватый, в смокинге – царил в непосредственной близости от накрытого стола. Рядом с ним постоянно были люди – подходили и отходили, а потом подходили новые.

Полковник понял, что он не дождется, покуда тот останется в одиночестве, и с бокалом шампанского в руке принялся проталкиваться к нему. Наконец он оказался рядом, и Птушко заметил его. Глаза его сузились.

– Здравствуй, Коля, – небрежно сказал Валерий Петрович.

– Я тебя сюда не приглашал.

– Я пришел без приглашения.

– Зачем?

– Нам надо поговорить.

– О чем это?

– О твоем «реалити-шоу».

Лицо Птушко дернулось. «По сравнению с былыми временами, – подумал Ходасевич, – он хуже стал держать удар. Похоже, растренировался в процессе сладкой жизни».

– Не понимаю, о чем ты.

К их разговору с любопытством прислушивалось несколько гостей, очутившихся неподалеку. Один бугай, по виду охранник продюсера, стал пробираться сквозь толпу поближе к боссу. Пора было переводить разговор в конструктивное русло.

– Хочешь, чтобы о твоем шоу и о тебе лично завтра написали газеты? – поинтересовался Валерий Петрович.

– Что тебе надо?

– Я же говорю: перемолвиться с тобой парой слов. Лучше наедине.

Птушко сделал знак, тормознувший охранника, и, стараясь оставаться вальяжным и небрежным, скорчил кислую мину и, словно делая одолжение, бросил Ходасевичу:

– Ну, пойдем.

Они прошли сквозь толпу, словно нож сквозь масло, – расфранченные гости узнавали Птушко и расступались, давая ему дорогу. Недоуменно посматривали на Ходасевича: кто, мол, такой и за что ему честь находиться рядом с боссом?