Читать книгу - "Алиби для медведицы - Алексей Макеев"

Дом у нас все-таки охотничий, половиков нет, поэтому обувь оставлять на пороге не требуется, и братва это знает. От топанья сапог задрожал буфет, и мое пресмыкающееся в банке, испугавшись, дернулось и зашипело.

– А! – взвизгнула Татьяна, ухватив меня за руку.

– Господи, Таня! – слегка приобнял я ее. – Ради бога, извини. Я совсем забыл! Это всего лишь уж. Сюрприз для моего друга. Он их любит.

Татьяна тяжело вздохнула. Женька и Рома засмеялись, а Гоша спросил:

– Андрей, ты не боишься, что Валерика кондрашка хватит?

– Скорее нас всех кондрашка хватит, чем его, – заступился я за своего товарища. – Проходите, рассаживайтесь. Сейчас закрою этого змееныша, – и набросил на банку тряпку. – Пока чайник греется на газу, растоплю печку. Станет уютнее. У меня нежарко. – Пока братва рассаживалась за столом, я повернулся к Татьяне: – Как тебя развлекать? Придумал! Дам пока тебе посмотреть фотографии.

Я вытащил из вещмешка цифровик.

– Вот, здесь кнопка, чтобы листать. Разберешься. Ты не увидишь тут унылых физиономий родственников, это чисто охотничьи снимки: птички, змейки, рыбки. Трофеи. Природа. Смотри!

Моя гостья с интересом взяла фотоаппарат.

Уложив в печке поленья, я занес из сеней канистру и, слегка накренив, плеснул из нее немного в пластмассовую банку из-под майонеза.

– Это что, Андрюха? – спросил любопытный Гоша.

– Пить это нельзя, – на всякий случай сказал я, – солярка.

– Ты что, печку ею растапливаешь? А береста на что?

– Берестой, Гоша, пользуется настоящий сельский житель, настоящий охотник. А я – городской, – ответил я Игорю Николаевичу, закупорив канистру. – Увы! Береста закончилась, а солярка всегда под рукой, у меня машина на солярке ездит.

Пока я относил канистру обратно в сени, чайник вскипел. В печке потрескивали дрова. На столе появились конфеты, баранки, колбаса и сыр для бутербродов. Разлив чай, я подсел к Татьяне, чтобы объяснять ей, при каких обстоятельствах был сделан тот или иной снимок.

– Как будем электрику монтировать, господа растратчики? – спросил вдруг Рома. – Кабелей-то не хватит!

– Надо к Флоре идти, пусть новую экспедицию снаряжает, – рассудил Гоша.

– Не надо сразу идти, – решил я отработать свое участие в сокрытии хищения денежных средств, – Флора обо всем догадается. Следует смонтировать то, что есть, а потом сказать, чего не хватает. Мало ли почему? Спланировали плохо!

– На охоту-то не ходил еще? – спросил меня Женька, меняя тему.

– А! – махнул я рукой. – Упустил двух крякашей на Шуде. Задумался. Какая теперь охота?

– Одно другому не мешает, – философски заметил Джо.

– Говорят, ты ружье новое купил, Андрей? – неожиданно спросил Женька.

– А ты не видел? – удивился я. – Весной еще обновил. Сейчас покажу.

Я достал из шкафа двустволку и подал Женьке. Джо стал вертеть ее с видом знатока, переломил, посмотрел на свет. Я знал, что стволы у меня вычищены до зеркального блеска, так что стыдиться нечего. Поговорили немного об охотничьем оружии.

Наконец Гоша добрался до вопроса, который всегда висит в воздухе в любом деревенском доме, в любой вечер, в любой компании: чего бы выпить?

– Пойдем, Рома, к Наталье? Пусть нальет нам по рюмочке твоей медовухи.

– Если только уговоришь ее, – усмехнулся Рома.

Гости поднялись и стали прощаться.

– Я тоже пойду, – сказала Татьяна.

Не знаю, что произошло, но я был уверен, что ее настроение отчего-то резко изменилось. Конечно, я пошел проводить ее до дома. А возвращаясь к себе, досадливо подумал о том, что у вечера намечалось совсем иное завершение…

Следующим утром меня разбудил стук в окошко.

– Андрюха!

Уже открывая дверь, я вспомнил:

– Толик! Елки-палки! Ты про меня не забыл?

– А я все помню, я был не пьяный, – пропел в ответ Толик из Высоцкого. – Не суетись, я подожду. Бутерброд хоть съешь! – великодушно разрешил он.

– Меня в Бродах накормят. Или я не знаю дедушку Алекса!

Когда Толик вывел свой «уазик» на трассу, я понял, что и в лице Гошиного брата мне не найти исключение из правила: «Какой же русский не любит быстрой езды?»

– Значит, теперь ты у нас – пан директор? – спросил он, выжимая из своего автомобиля все, что можно.

– Это называется «без меня меня женили!» – признался я ему. – Конечно, сделаю все, что могу, но насчет официального директорства – это явный перебор!

– А Гоша считает, что нет.

В Плодовихе я поблагодарил Толика за то, что довез в целости и сохранности. Спустившись по песчаной дороге под гору в долину Чернявки, я пересек речку по высокому мосту, по которому, к счастью, перестали ходить лесовозы, так что он еще послужит, углубился в лес и вскоре вышел к Ромашковому полю. Местные названия я знаю лучше, чем в Кувшине. Далее – еще один, уже небольшой, мост над Моховым ручьем. Чуть дальше слева – озеро, из которого он вытекает. И, наконец, показались первые почерневшие дома. А по тропинке навстречу мне протопал товарищ Суков. За ним, след в след, одна за одной, – три кошки, хвосты трубой. Он возвращался с рыбалки, держа на плече удочку из орешника.

– О-кхе-кхе! Здорово! – приветствовал меня местный абориген поднятием руки. – Как оно, ничего?

– Помаленьку, – ответил я в тон ему. – Как рыбалка? Что елец?

– А! Твою мать, не клюет, падла! За все утро, – приподнял пакет Суков.

– Ну, ничего, – оценил я.

Действительно, мне бы для удовольствия такого улова хватило. Когда же вопрос стоит о пропитании, ворчание рыболова можно понять.

– К Михалычу? – спросил Суков. – Сетку проверяет. Я видел, как он к озеру пошел.

Я присел на так хорошо знакомую скамейку под навесом и стал наслаждаться тишиной. Вот чего не хватает в Кувшине!

Вскоре среди невысоких деревьев, окружающих озеро, показалась знакомая телогрейка и один из головных уборов, составляющих у дедушки Алекса богатую коллекцию.

– Андрюха! Ты что же не позвонил?

– Проспал, – честно признался я. – С постели подняли, но не разбудили. А потом – гонка. Местные же медленно ездить не умеют. Зато, пока пешком шел, удовольствие получил. Хорошо, тихо у вас… А что, все эти дни погода такая чудная?

– Погода, Андрюха, сказочная! «Славная осень. Здоровый, ядреный, воздух усталые силы бодрит. Лед неокрепший на речке студеной словно как тающий сахар лежит», – продекламировал по памяти наш Профессор, как его называют в Кувшине. – Льда, правда, еще нет, а в остальном…

– Вы дневник, конечно, ведете?

– А как же? Пойдемте в дом, Андрей Владимирович! Я вам за чаем зачитаю о событиях минувших дней.