Читать книгу - "Под занавес - Ростислав Феодосьевич Самбук"

Спросит, не имеет ли честь видеть пана Габьяка? Запомнили, Габьяка? А вы скажете: не Габьяк, а Коструб. Это и будет паролем.

IV

Андрей с Филиппом немного постояли у памятника Мицкевичу, любуясь гармоничностью и изяществом его линий, – романтический памятник романтическому поэту, пересекли улицу и направились по широкой аллее, ведущей к оперному театру.

– Ну а дальше что? – напомнил о прерванном разговоре Филипп.

– Слышу, секретарь партбюро называет мою фамилию. Думаю – почему? А он: предлагаю избрать комсоргом Шамрая. Сижу и не знаю, что делать. Веришь не веришь, а растерялся. А он говорит: поднимись, Андрей, чтобы все комсомольцы увидели тебя. Поднимаюсь, а у меня колени дрожат. Стою и молчу. Мне бы отказаться – почему вдруг я? – а молчу, как будто соглашаюсь. Все подняли руки, тогда как будто проснулся, говорю, не ждал этого и не знаю, справлюсь ли. А секретарь: поможем... Вот так и выбрали...

– Почему бы и нет... – рассудительно сказал Филипп. – Почему не выбрать? В школе был комсоргом, боевой медалью награжден.

– Это в школе, а здесь, знаешь, сколько комсомольцев! Почти каждый.

– Привыкнешь.

– Но ведь страшно. Все на тебя смотрят, а придёт сессия, попробуй что-нибудь не сдать.

– Ты со всем справишься, – уверенно ответил Филипп, – я тебя знаю, всё выучишь, даже то, что не нужно.

– Точно, мне хочется учиться, – вдруг признался Андрей. – Некоторые из ребят на лекциях не очень-то и слушают, а мне всё интересно. Всё новое, не так, как в школе, – и, знаешь, даже странно становится, как будто мозг у тебя увеличивается и сам становишься умнее.

– Да, – согласился Филипп, но не совсем уверенно. – А мне математика даётся тяжело.

– Приходи в воскресенье ко мне. Пока что программы у нас одинаковые, вместе посидим.

– Приду… – обрадовался Филипп. Вдруг он остановился, схватил Андрея за руку. – Видишь? Неужели Гриць?

Они как раз перешли трамвайные пути, которые выбегали из узкой улицы и пересекали аллею. Грохоча по рельсам, подошёл старый трамвай, и люди, толпившиеся на остановке, потянулись к нему. К остановке, ускорив шаг, подходил высокий парень в голубой рубашке с закатанными выше локтей рукавами. На него и указывал Андрею Филипп.

Андрей не сразу понял, чего хочет от него Филипп. Парень в голубой рубашке уже пристроился за пожилой женщиной, которая протискивалась в трамвай, и теперь можно было видеть только его профиль.

– Гриць! – узнал его также и Андрей. – Точно, Гриць!

Парень уже взялся за поручни, и трамвай тронулся.

– Гриць! – закричал Андрей. Не услышать его было невозможно, но парень не обернулся, стоял на ступеньке, прижавшись грудью к спине пожилой женщины, а трамвай набирал скорость.

– Гриць! – крикнул ещё раз Андрей и бросился вслед за трамваем, но было уже поздно. Остановился, поражённый. Видел, как удаляется трамвай, парень в голубой рубашке оглянулся и смотрел на него: он был удивительно похож на Гриця Жмудя, но они с Филиппом могли и ошибиться.

Трамвай свернул за угол, и только тогда Андрей повернулся к Филиппу. Вид у того был такой смущённый, что Андрей не выдержал и рассмеялся.

– Он еще смеётся! – обиделся Филипп. – А я готов поклясться...

– И всё же мы, наверное, ошиблись. Видел, сначала он даже не оглянулся.

– Да видел. Но ведь такой похожий!

– Говорят, у каждого человека есть несколько двойников.

– Хочешь сказать, что сегодня мы убедились в этом?

– Почему бы и нет?

– Не верится. Когда Коршун пошёл на Острожаны, спасся только Гриць.

– Всё может быть, – неожиданно быстро согласился Андрей. – Впрочем, если это действительно Гриць, у него есть все основания прятаться.

– Ого, шёл в деревню с оружием!

– Мог добровольно сдаться и попасть под амнистию.

– Тогда зачем ему бежать от нас?

– Видимо, мы всё же ошиблись, – решил Андрей. Взглянул на часы, занервничал: – Владимир Гаврилович, видимо, уже ждёт нас.

Бутурлак действительно уже сидел на скамейке недалеко от оперного театра. Андрей думал, что увидит его в форме с погонами капитана госбезопасности, но Бутурлак был в скромном синем костюме, рубашке без галстука, верхняя пуговица расстёгнута. Шея и лицо у Владимира Гавриловича загорелые, волосы выгорели совсем, и ветерок играл ими.

Бутурлак увидел ребят ещё издалека, смотрел, как они подходят, смотрел и думал, как быстро всё растет в этом мире, – в последний раз видел их ещё мальчишками, детьми. С тех пор прошло, кажется, совсем немного времени, а к нему идут уже взрослые люди, с такими он ходил в разведку...

Улыбнулся тепло своим мыслям. Эти ребята держали оружие, будучи ещё совсем детьми, пусть судьба бережёт их, чтобы никогда больше не приходилось стрелять.

Андрей с Филиппом подходили медленно, и Бутурлак уже мог разглядеть смущённые улыбки на их лицах. Он поднялся и протянул им руки навстречу. Андрей пожал капитану руку, но не выдержал и совсем по-детски прижался к Бутурлаку. Он был на полголовы выше капитана, а форма студента-политехника делала его ещё выше и стройнее, и всё же он смущался перед Владимиром Гавриловичем, как и в острожанские времена.

Бутурлак повёл ребят в кафе на центральной улице, заказал кофе и скромную закуску. Сказал совсем просто:

– Молодцы, ребята, вышли в люди, и пусть вам везёт!

Затем он расспрашивал их об Острожанах, о Петре Андреевиче Ротаче и отце Филиппа Антоне Ивановиче, который стал председателем острожанского колхоза «Красное Полесье». Вспомнили, как сражались с Коршуном, и Андрей рассказал о сегодняшней встрече с Григорием Жмудем или парнем, очень похожим на него. Он думал, что Бутурлак скептически отнесется к его рассказу, но тот нахмурился, записал что-то в маленьком блокноте, переспросил даже, во что был одет юноша, похожий на Григория.

– Считаете, что это действительно Гриць Жмудь? – спросил его Филипп.

Бутурлак неуверенно пожал плечами: мол, он ничего не считает, но никогда не следует пренебрегать, поэтому информации ребят будет уделено должное внимание.

Андрей заметил, что Бутурлак взглянул на часы. Видимо, не хотел обидеть их, но и не мог засиживаться. Андрей отодвинул недопитую чашку.

– Мы и так отняли у вас много времени… – начал он, но Бутурлак мягко перебил его:

– Да, ребята, сегодня у меня действительно нет ни минуты свободного времени, и я должен уже прощаться. Давайте соберёмся на