Читать книгу - "Санкта-Психо - Юхан Теорин"

Леген пьет желтоватое вино из треснувшей кофейной чашки. Яну он тоже налил вина в большую чашку и усадил на стул в кухне, сбросив на пол пачку рекламных листков:

– Это тебе.

– Спасибо, спасибо.

Яну вовсе не хочется утолять жажду сомнительной желтоватой жидкостью. Он размышляет, как бы ухитриться потихоньку вылить так называемое вино, чтобы не заметил хозяин.

Квартира Легена захламлена сверх всяких мыслимых пределов, но Яну очень нравятся их спокойные беседы. Он пришел с работы и, даже не заходя домой, позвонил в дверь соседа – была настоятельная потребность хоть с кем-то поговорить. Но… насколько можно верить Легену? И что он может рассказать? Рассказать-то он может многое, но на это надо решиться.

– Думаю, скоро выпадет снег, – сказал Ян.

– Похоже на то. – Леген отхлебнул своего вина. – Время колоть дрова, если они у кого есть. Когда я был маленький, у нас был дровяной сарай, но туда сваливали все подряд, так что для дров и места не было. Зато там можно было посидеть, побыть самому с собой немного…

Столько слов подряд Ян слышит от Легена в первый раз. Видимо, вино развязало соседу язык. Но Леген будто прочитал его мысли и внезапно замолчал. Настала очередь Яна заполнять паузы.

– Я в воскресенье заглянул в подвал… Там пациенты.

– Да, там вечно беготня… – сосед опять отпил вина, – но нам-то беспокоиться было не о чем. Мы в прачечной, у нас своя работа… Почти тридцать лет, – задумчиво произносит он. – Белье спускают вниз, мы посылаем его назад… стираное, понятно. А в карманах чего только не найдешь… Бумажники, баночки с лекарствами… чего только не найдешь.

– Там и часовня есть.

– Да, только мы туда не ходили… Они там делают что хотят. Особенно когда высокое начальство отбывает по домам…

Ян возвращается домой и берется за карандаш, чтобы закончить «Сто рук принцессы». Это последняя книга, где он еще не подправил рисунки и не добавил новые. Четвертая сказка Рами.

Заканчивает четыре рисунка, потом работает красками. Первый, второй… на третьем вдохновение иссякает, и он достает свой старый дневник.

Медленно листает и пытается вспомнить, о чем думал, когда был подростком. Иногда удается… в середине тетради он находит фотоснимок, вырезанный из местной газеты.

Ян помнит, когда он его вырезал. Это было через шесть лет после истории в «Рыси». Фотография из спортивного отдела газеты. Групповой снимок победителей футбольного турнира для юниоров. Дюжина одиннадцатилетних подростков, а в середине стоит вратарь с мячом под мышкой и улыбается Яну.

Вильям Халеви. Ян узнал его еще до того, как прочитал подпись под фотографией.

Он долго рассматривает снимок. Спокойная, веселая мордашка… во всяком случае, надо надеяться, что события шестилетней давности не оставили в его психике никакого следа. Играет в футбольной команде, значит, много друзей. А когда у человека много друзей, в его жизни все складывается хорошо.

Впрочем, откуда ему знать… но он надеется, что это так.

Ян встает и снимает с полки Ангела. Это Ангел-передатчик. Ангел-приемник остался в Санкта-Психо. Лампочка мигает весело и ярко – он вставил новые батарейки. Несколько раз он собирался включить его, но расстояние слишком велико. Чтобы надеяться на что-то, надо подойти ближе. Намного ближе.

Он долго рассматривает дисплей, потом встает, берет рюкзак и куртку. Темную куртку.

Не едет на велосипеде, не садится на автобус. Идет пешком. Той же дорогой, что в воскресенье, – делает большой круг через лес, через ручей у больницы, на пологий откос. До ограждения метров двести.

В темном небе над больницей быстрой чередой плывут еще более темные, почти черные облака.

Он совсем близко. Темно… темно, как бывает темно только в ноябре. В декабре повсюду зажигаются рождественские огоньки, и становится веселее. Но сейчас темно. И у него нет необходимости прятаться за елями. Он может забраться на самую вершину холма. Прокрасться, как рысь.

Ограждение освещено прожекторами и похоже на пустую театральную сцену, но во дворе темно, там прячутся неясные тени. Ян понимает, что тени эти существуют только в его воображении. Бледный свет горит в окнах, но в большинстве из них жалюзи опущены. Больные прячутся от мира.

Яну кажется, что за ним наблюдают. Не люди, нет, вся огромная больница пристально следит за каждым его движением.

Весь мрачный, холодный фасад уставился на него – пристально и с подозрением. Его пробирает озноб. Больше всего ему хочется опять укрыться в лесу, но он упрямо пробирается к самому краю откоса, к огромному валуну на опушке, оставленному когда-то отступившим ледником, как войска оставляют убитых на поле боя. Странно, но туда ведет хорошо утоптанная тропа. Видимо, люди приходят сюда и смотрят на больницу. Фантазируют, какие чудовища скрываются в ее стенах.

– А бананов вы не принесли? Как же! Для обезьян-то!

Он до сих пор помнит этот пронзительный вопль Рами, когда в Юпсик явилась делегация господ в костюмах. Что-то вроде учебной экскурсии. Наверное, какие-нибудь политики из управления коммуной. Костюмы посмотрели на нее с ужасом и поскорее ретировались.

Зона действия Ангелов – триста метров. До больницы даже меньше, и он по-прежнему вне предела досягаемости прожекторов.

Налево за больницей – подготовительная школа, но ее не видно. Скрыта ельником и стеной.

Он смотрит на часы – четверть десятого. Самое время. Быстро расстегивает «молнию» на рюкзаке, достает Ангела и переключает из режима Standby в режим работы.

Прислоняется к валуну и напряженно думает. Мало того что он не знает, с чего начать, – он совершенно не уверен, что она его слушает. И не может назвать ее имя – а вдруг Ангел попал к кому-то еще?