Читать книгу - "Беглая монахиня - Филипп Ванденберг"

— Я не ведьма, — беспомощно прошептала она себе под нос, — и с дьяволом и его темными делами не имею ничего общего.

— Почему же ты покинула монастырь, который бы обеспечил тебе место в раю? — раздался резкий голос инквизитора.

— Именно потому, что у меня сложилось впечатление, что в Зелигенпфортен бесчинствует дьявол! О благочестии или святости и смирении там даже речи не было, напротив, в монастыре царили ересь и безбожие, а законы религии так попирались, что можно было подумать, будто сам Люцифер там правит бал.

— То есть ты признаешь, что в монастыре встречалась с дьяволом!

— Не лицом к лицу, досточтимый господин инквизитор, если вы это имеете в виду. Мне не встречался мужчина с копытами, бычьим хвостом и рогами на голове. У меня лишь сложилось впечатление, что монастырская жизнь управляется не ангелами, а чертом.

— Тогда объясни мне, как ты можешь так подробно описать Люцифера, если никогда, как сама же утверждаешь, не встречалась с ним!

— Брат-доминиканец! — возмущенно воскликнула Магдалена. — Любой ребенок опишет вам черта, ведь согласно учению Святой матери Церкви он выглядит именно так.

Коварно ухмыляясь, инквизитор подвинул по столу корень мандрагоры, напоминающий человеческую фигуру, и с той же ухмылкой задал вопрос:

— А как, дева, к тебе попал этот дьявольский амулет? Кто-то же должен был тебе его подсунуть.

— Я обнаружила его только вчера в кайме моего платья и не могу сказать, как он туда попал.

— Вероятно, тем же образом, что и золото, которое ты в один прекрасный день извлекла из подкладки своего платья!

Инквизитор и в самом деле был хорошо информирован. Откуда он мог все это знать?

— Циркачей она уверяла, — вмешался зазывала, — что платье с вшитым золотом принадлежало не ей. Она его прихватила в гардеробной монастыря, когда удирала, а сокровище нашла потом, совершенно случайно. Только ей никто не поверил.

Магдалена смерила зазывалу долгим взглядом, но он не повернулся в ее сторону.

— За что ты меня так, Форхенборн? — тихо спросила она.

— Я говорю только правду, — не моргнув глазом, заявил вполголоса зазывала, по-прежнему не глядя на нее. — Ни одному человеку, если только он не продал душу дьяволу, не дано ни с того ни с сего разгуливать по тонкому тросу, тем более закрепленному на башне Майнцского собора.

— Но Рудольфо ведь тоже делал это, — попыталась оправдаться Магдалена.

Форхенборн отрезал, повысив голос:

— Это отнюдь не доказывает, что у него все было чисто.

С наигранным недоумением Магдалена покачала головой.

На самом деле она в душе боролась с искушением открыться инквизитору и признаться, что она, как и Великий Рудольфо, лишь с помощью таинственного эликсира была в состоянии противостоять силам природы. Но кто поверит ее словам, что один из Девяти Незримых где-то в тайнике прятал девять книг с научными открытиями, накопленными человечеством за тысячелетнюю историю? И среди прочего там был рецепт эликсира, наделяющий человека сверхчеловеческими способностями.

Инквизитор бдительно наблюдал за перебранкой Магдалены и зазывалы Форхенборна. В конце концов он огласил следующее решение:

— In nomine domini, во имя Господа: обвиняемая в колдовстве дева Магдалена Вельзевул, поступки которой дают основание предполагать ее сговор с дьяволом и использование черной магии для восхождения по тонкому канату на башни, при том что никто ее этому мастерству не обучал, должна в присутствии святой инквизиции, равно как и других свидетелей, выслушать приговор, если отсутствуют evidentia facti, признание или иные содержащие доказательства свидетельские показания. Sit nomen Domini benedictum.

Магдалене не удалась попытка подняться с низкого табурета, слишком тяжелыми были оковы на ее руках. Поэтому она сидя бросила в лицо инквизитору:

— Досточтимый господин инквизитор, вам лучше, чем мне, известно, что любой вид Божьего суда вот уже триста лет, со времени Латеранского собора, запрещен духовенству!

— Вот именно, — парировал брат-доминиканец, — это давно было, а времена с тех пор изменились. В судебных процессах святой инквизиции над ведьмами Божий суд давно уже снова практикуется. Лишь светские суды еще подлежат запрету. — И с наглой ухмылкой добавил: — Или ты видишь здесь светского крючкотвора в мантии и берете, извращающего законы?

Магдалена прекрасно знала, что так называемый Божий суд вершился отнюдь не по Божьему указанию, вопрос о жизни и смерти отдавался на волю случая. К примеру, судьба осужденного решалась с помощью испытания куском хлеба, когда он должен был проглотить кусок отравленного хлеба. Если он, давясь, выплевывал его, то считался виновным. Или испытания водой, когда связанного обвиняемого кидали в воду. Если он не тонул и всплывал, то считался виновным, ибо, так гласил Божий приговор, чистая вода не принимала его. Или же обвиняемый должен был выловить руками какой-нибудь предмет из котла с кипятком. Если он оставался невредимым после процедуры, его оправдывали. При этом право решать, насколько глубоким будет котел и маленьким предмет, брали себе на откуп сами судьи. У Бога же при этом мнимом суде оставались другие жестокие возможности.

Магдалена сидела ни жива ни мертва от страха, сдавившего ей горло. Цепи на руках доставляли страдания. Откуда-то издалека до нее донесся фальцет инквизитора, приказывавший подручным натянуть канат, о предназначении которого Магдалена гадала еще во время допроса, между лестницей на башню библиотеки и башней над венцом монастырской церкви. До нее доходили лишь обрывки слов доминиканца: Магдалена Вельзевул… по канату… с одной башни на другую… такова Божья воля…

Лишь только охранники отправились выполнять полученный приказ, в помещение вошел гонец и что-то прошептал на ухо инквизитору. Брат-доминиканец поднялся и без всяких объяснений вышел с ним наружу.

По щекам Магдалены струились беспомощные слезы. У нее не было никакого выхода. Даже признание в истинных причинах, по которым она смогла совершить этот трюк, вызвавший такое восхищение у всех, не избавило бы ее от приговора инквизитора. «Ты слишком много счастья вырвала у судьбы», — подумалось ей.

Через несколько минут вернулся инквизитор.

Неспешно и без видимых причин, словно желая выиграть время, он перекладывал орудия пытки на столе. Потом поднял глаза и, не глядя на Магдалену, провозгласил с кислой миной:

— Вопреки всем сомнениям обвиняемая в колдовстве дева Магдалена Вельзевул признается невиновной в вышеназванном преступлении. Sit nomen Domini benedictum!

Последние слова доминиканец проговорил так быстро, что Магдалена с трудом поняла их смысл. Он кивнул охраннику, и тот так же быстро подошел к ней и освободил от оков. Остальные торопливо собрали орудия пыток, и не успела она оглянуться, как всех — доминиканцев, каноников и охранников — словно ветром сдуло. Магдалена осталась в полном недоумении.